Парящие в воздухе буквы интриговали, вынуждая подольше задерживать на них взгляд. Сияние вывесок манило, а круговое движение на боковой по-настоящему завораживало. Вид на лавку через окна внезапно обрел перспективу, по всей красе демонстрируя просторный зал и стройные ряды зелий на полках.
В одночасье наша лавка из обыденного закутка превратилась в сияющий маяк, став символом жизни и красок на этой темной осенней улице.
- Сходи-ка ты лучше на магпочту пораньше, Мэй, - посоветовала подруге, вернувшись за прилавок. – Что-то мне подсказывает, что покупателей вечером может стать даже больше, чем вчера.
- Настолько хорошо получилось? – спросила она, начав перелистывать книгу учета в поисках списка проданного.
- Еще лучше. К слову, с улицы отлично видны наши стеллажи, и я подумала…
В этот момент меня прервал нежно зазвеневший дверной колокольчик. Не успела я повернуться и посмотреть, кто пришел, как всю лавку затопил яростный вопль:
- Как вы посмели?!
7
- Как вы посмели?!
В детстве я очень любила сказки, и на одной из страниц моей любимой книги был красочно изображен огненный змей. Он спал у входа в пещеру с лежавшими внутри грудами сокровищ, а потом его побеспокоили. Змей проснулся, полный негодования, развернулся, разинул пасть и заревел – точь-в-точь как Шейла, замершая сейчас у наших дверей.
- Кто дал вам право уродовать лавку моего дорогого Кайно? – возмущалась она, а затем широким жестом обвела зал. – Где стеллажи, я вас спрашиваю? Решили продать, нагревшись на том, что принадлежит не вам? Или их разломали недавние драчуны, а вы, заметая следы, пустили их на дрова?
- Да вам бы, Шейла, книги писать, - бесстрашно парировала Мэй. – Такой талант пропадает!
- Ах! Еще дерзить мне вздумала! Или ты, Мэйджери, таким образом добровольно вызываешься все мне рассказать? На чьи деньги были сделаны вывески, а? Освещение?
Странное дело. Еще недавно мне было тяжело выдерживать такие нападки, но теперь подспудное чувство вины пропало. Я ощущала себя профессионалом так отчетливо, как никогда раньше, и эта уверенность, распиравшая меня изнутри, придавала сил. Да, теперь противостоять начальнице, сохраняя достоинство, было гораздо легче.
- На наши. – Я вышла из-за прилавка и подошла к Шейле поближе. – Не вы ли нам сказали, что нужно срочно улучшать продажи? Этим мы здесь и занимаемся.
- И что, прямо-таки улучшили? – Шейла недоверчиво прищурилась. – Вот взяли, выкинули пару шкафов, повесили за дверью несколько светящихся букв – и деньги хлынули к вам рекой?
- Не хлынули, но заструились. Ну же, проходите в подсобку, полистайте документы. – Я всегда становилась крайне вежливой, когда злилась. – А еще сможете увидеть, что стеллажи мы не выкинули, а перенесли. Мэй вам, наверное, уже говорила, но во время случившегося в нашей лавке ареста опасного преступника пострадали только зелья и травы. Мебель осталась невредимой. Как, к слову, и я, спасибо, что спросили.
Снова зазвучал колокольчик, оповещая нас о покупателе. В лавку, тревожно озираясь, вошел субтильный пожилой мужчина в куртке со значком артефакторской артели на вороте. Второй артефактор за два дня – это любопытно. А еще любопытнее то, что их квартал был в двух часах ходьбы отсюда. Лавку зелий, если подумать, можно найти и поближе.
- Добрый день! - Нацепив рабочую улыбку, Мэй уже сосредоточила свое внимание на нем, а миссию "развлекать Шейлу" доверила мне.
Хороший выбор, не спорю. Даже если бы речь шла об очередном поиске «маленькой бутылочки зелья на букву «а»» (самое распространенное описание, какое только можно применить к флакону с зельем), я предпочла бы его общению с начальницей. Но кто-то же должен ей всё объяснить.
И вот, устроив ее за столом с документами, я замерла напротив в ожидании вердикта.
- Да, признаю, прогресс есть, - нехотя признала Шейла, пролистав всю нашу отчетность. – Даже новые зелья продавать начали.
- Именно.
- Но теперь здесь ужасно неудобно! – Она демонстративно поерзала на стуле. – Так тесно!
- Зато покупателям просторнее.