Заплатив за покупку, я забрала продукты и отошла в сторону. А там, на краю рынка, замерла, бесцельно уставившись в какую-то стену.
Продавать за часть от прежней стоимости то, от чего нужно поскорее избавиться, – это ведь логично! Помню, родители делали так же, снижая цену на закате. Они это, кажется, называли «вечерним базаром», и некоторые люди приходили к ним как раз в это время, чтобы купить пусть и не самые лучшие, но значительно более дешевые овощи и фрукты.
Почему же господин Кайно не сделал такого в своей лавке?
А сможем ли так сделать мы? Шейла ведь уже не раз говорила: наши идеи не должны идти в ущерб прибыли.
Для начала нужно было проверить состоятельность воспоминаний о «вечернем базаре». Быстро поспрашивав цены на ту еду, какую хотела купить, я вернулась домой. Приготовила омлет (давно мечтала!) и устроилась у окна на мансарде, пытаясь хотя бы примерно представить, каким образом мы с Мэй могли бы понизить цену на зелья так, чтобы это никак не отразилось на содержимом сейфа.
Увы, все мои размышления всякий раз сворачивали к одному: разницу придется вкладывать самим. И чтобы эта маленькая хитрость не пошла нам в минус, важно было нащупать границу между возможной прибыльностью и скорой нищетой.
- Эй, Эллада, спускайся, - донесся с лестницы громкий голос Инесс, горничной семьи Майдхе. – Там к тебе стража пришла. Задняя дверь.
Стража? Я озадаченно направилась к лестнице, прихватив с собой плащ. Вдруг это из-за разгрома в лавке, и мне придется пойти к ним в отделение, чтобы что-то объяснить?
К счастью, все было намного проще и веселее. Пришел Арчи, и на этот раз – для разнообразия, не иначе, - без своего вечно бурчащего напарника.
- Привет. Ты меня напугал, - облегченно выдохнула, не скрывая улыбки. – Инесс сказала про стражу, и я подумала…
- Неужели у вас, госпожа Эллада, появились причины бояться стражи? – лукаво поинтересовался Арчи. В его голубых глазах задорно плясали смешинки. – Что же вы такого успели натворить?
- Скажешь тоже, - фыркнула я, набрасывая на плечи плащ. – Моим самым страшным поступком за сегодня можно назвать разве что приготовление омлета на молоке.
- Ух! – Арчи выразительно вздрогнул всем телом. - Страшное расточительство, пытки венчиком и нанесение соли на раны! Госпожа Эллада Майс, вы арестованы за изуверское отношение к молоку и яйцам и приговариваетесь к прогулке в компании доблестного служителя закона.
Грозный тон и зверское выражение лица настолько явно не вязались с веселыми бесенятами в его глазах, что я не выдержала и рассмеялась, вмиг разбивая нагнетаемую атмосферу и наслаждаясь этой легкостью. Ах, как же чудесно, что он умеет меня веселить! Следом за мной засмеялся и Арчи.
- С радостью пройдусь с тобой, - сказала, когда мы оба успокоились, и взяла его под руку, - но мне нужно будет успеть заглянуть на рынок перед закрытием. Иначе останусь на неделю без информации. О, и без еды. Это тоже важно.
- Тогда предлагаю выбраться и погулять у реки, а потом вернуться к рынку. Не бери корзину, я помогу тебе все донести.
9
Набережная в Коршкесе была далеко от тракта, а потому, наверное, до сих пор так и осталась диковатой. Здесь не было тех увеселений, какими славилась столица: аттракционов, магических представлений, театров под открытым небом или чего-то похожего. Не было и толп праздно шатавшихся горожан, выбравшихся к реке ради вкусной еды из кафе или красивого вида. Однако когда-то давно, в краткий миг городского расцвета, некий чиновник придумал расставить рядом с рекой качели. Издалека они показались мне странным нагромождением досок, однако чем ближе мы с Арчи подходили, тем четче становилась наблюдаемая картина.
Ряд из десяти подвешенных на цепях скамеек-качелей был заключен в своего рода чехол, оберегающий их от ветра и влаги. Где-то прилегавшие плотно, где-то расходившиеся доски изгибались под немыслимыми для дерева углами, вместе с тем не позволяя налетавшему с реки пронизывающему ветру выдувать последние крохи тепла из сидевших внутри редких прохожих. Да, я не шучу: несмотря на значительные щели, внутри было тепло и сухо. Плавные линии изгибов стен при ближайшем рассмотрении оказались достаточно широкими, чтобы на них сидеть или даже лежать.