На следующий день, продолжая методично опустошать стеллажи, я задавалась вопросом: что еще мы можем сделать? Дош Хогстон говорил еще про плохое освещение, но свечи проблему не решат, а новые светильники – это слишком дорогое удовольствие.
Звякнул висевший над входной дверью колокольчик. Обернувшись, я заметила мужчину, неуверенной походкой шедшего от входа к прилавку.
- Добрый день, - улыбнулась. – Слушаю вас.
- Пять суточных пластинок, - хрипло ответил он и оглянулся по сторонам.
Я тоже скользнула взглядом по лавке, но ничего нового в ней не заметила.
- Сейчас принесу, - обратилась к покупателю и наклонилась к нужному ящику.
«Пластинками» в народе называли бумажные прямоугольники, пропитанные особым составом для дозирования зелий. Например, противопростудное зелье вылечивало за день, но его нужно было пить трижды через каждые четыре часа. Удобно? Нет, особенно на работе. И тогда, вместо забега с ложкой наперевес, люди покупали три четырехчасовые пластинки, засовывали их во флакон с зельем, дожидались, когда всё впитается, и клали под язык или за щеку. А затем, выходя на работу или оставаясь в кровати, они без лишних хлопот лечились зельем из растворявшихся друг за другом пластинок.
Достав бумажный пакетик, я щипцами переложила в него пять полупрозрачных листков. Очень ходовой товар, но и очень дешевый. Эх, такими темпами нас и в этом месяце ждут штрафы.
- Медная монета, - с тяжелым сердцем озвучила стоимость. – Может быть, вам нужно что-то еще для комплексного лечения? Травы для здоровья желудка? А недавно нам завезли несколько новых зелий…
Снова тихо зазвенел дверной колокольчик. Послышались шаги. Я же не сводила глаз с покупателя, стараясь понять, что еще он может захотеть купить.
- Ничего не нужно, - буркнул мужчина, роняя на прилавок тусклую монетку. Хм, серебро.
- Может быть, хотите леденец? – спросила, не теряя надежды. – Он тоже стоит одну медяшку.
Покупатель открыл было рот, чтобы что-то мне ответить, как вдруг чья-то рука схватила его за плечо. Мужчина обернулся – и отлетел к стене, отброшенный сильным ударом по лицу. Я застыла на месте.
4
В первую минуту я вообще не поняла, что произошло. Обычный день, покупатель, разговор – и вдруг моего собеседника кто-то сбивает с ног одним ударом. Замерев и едва дыша, я словно выпала из реальности, а в голове тем временем медленно оформились два вопроса: «Кто это?» и «Мне грозит опасность?».
Между тем, покупатель сцепился с нападавшим, которого мне никак не удавалось разглядеть, и катался с ним по полу, обмениваясь ударами и время от времени врезаясь в стеллажи. Скрипел пол, глухо стонали ударявшиеся о стену шкафы, падали и разбивались зелья. Через силу вспомнив об амулете экстренного вызова городской стражи, я потянулась за ним под прилавок. Кричать или требовать уйти под угрозой ареста было страшновато. А вдруг эти непонятные люди тогда нападут на меня?
Увы, стоило только кончикам пальцев коснуться шнурка, на котором висел нужный амулет, как резкий порыв ветра отбросил меня и прижал к полкам стоявших позади стеллажей с жалобно зазвеневшими флаконами зелий. Какой кошмар! Если в ход пошла магия, то мои шансы выжить близки к нулю. Своими иллюзиями я ничего не смогла противопоставить воздушным чарам.
- Грскастржа… - сдавленно просипел один из драчунов. – Не швлись!
Ответа не последовало. А может, это мне его не было слышно из-за крепнувшего ветра, который теперь с завыванием носился взад и вперед по лавке, сбрасывая на пол то, что еще оставалось целым. Меня вдавило в полки с такой силой, что слезы брызнули из глаз. В тот же миг пышным салютом взлетела под потолок охапка травы солнечноцветника, усеяв мелкими пахучими стебельками все вокруг.
- Довольно! – раздался чей-то раздраженный голос, и с потолка вдруг обрушился водопад чистой и, судя по долетевшим до меня брызгам, очень холодной воды. Слаженно раздались два негодующих вопля. – Городская стража! Мирс Авеньяр, вы арестованы!
Ветер стих так же внезапно, как и начался. Я без сил осела на пол, невидящим взглядом уставившись перед собой. Полки, заставленные бумагами, разложенные по коробкам зелья. Такие привычные и знакомые, так откуда же взялось чувство, будто я вижу всё это впервые?