Я смотрела, как герцог, улёгшись на пол и вжав тело в решётку своей камеры, скребёт по полу пальцами вытянутой руки в попытке достать листок бумажки, словно в нём был для него какой-то особый смысл.
Ладно. Гранатовый браслетик на мне, я его накануне хорошо напитала магией. Авось хватит на два перемещения. Произношу заклинание...
Герцог даже не понял, каким образом я вдруг оказалась между нашими решётками и, подняв записку, передала её ему.
- Как ты это проделала?
- Вот так работает теперь моя магия, ваша светлость, - развела я руками, - Картины срывать со стен взглядом у меня не получится. Ладно. Всего хорошего не могу пожелать, надеюсь лишь, что за оставшееся до казни время вы хоть в чём-нибудь искренне раскаетесь. Душа существует, и наверняка ей полезно очищение от зла.
Герцог смотрел, как я собираюсь возвращаться, отворачиваюсь от него и вновь начинаю произносить слова заклинания. Вот уже возник небольшой портал...
- Стой! - крикнул он вдруг и схватил меня сзади за шубейку, - Вытащи меня отсюда, я же понял, ты можешь!
Схватил он не сильно - просто не получилось ухватиться как следует, я стояла далеко от него. Поэтому я просто сделала шаг вперёд. Герцог остался в своей камере, сжимая в пальцах небольшой клочок белого меха.
- Простите ваша светлость, - покачала головой я, - От имени Филис Кадней и от имени Эвелис Тонлей я соглашаюсь со справедливостью вынесенного вам приговора. Прощайте.
Я уходила и думала о том, что, наверное я не жалею, что решила провести встречу с герцогом так, как я её провела. Я не хотела лгать и притворяться перед человеком, стоящим на пороге смерти, а записка от принцессы... Просто я была воспитана в другом обществе, где не применяется смертная казнь, и мне действительно хотелось как-то утешить обречённого на неё герцога.
Виконт Милдокк ожидал меня не в холле, он оставался возле коляски с герцогиней, которой могла понадобиться помощь. Правильное решение. Уж я-то всяко нашла бы выход, даже если б могла заблудиться, и Седжиус это уже про меня понял.
Выйдя на крыльцо, я остановилась - просто не смогла сделать дальше ни шагу. По ступенькам прямо ко мне поднимался его высочество Винсент в сопровождении Бариса и Ханта. Лицо моего любимого показалось мне каким-то повзрослевшим, под глазами будто бы залегла небольшая тень, и морщинка между бровей обозначилась чуть чётче...
- Это что за снежинка сюда залетела? - улыбнулся мне Хант.
- Я не снежинка. Я человек, - возразила я, лишь мельком взглянув на него.
- А имя у этого человека есть? - спросил Барис.
- Есть. Эвелис, если так интересно, - и опять перевела взгляд на принца.
- Винсент, по-моему, у тебя появилась новая поклонница, - хохотнул Барис.
- Я не поклонница.
- А кто? - наконец заинтересовался мной принц.
- Так вообще маркиза, но папенька всегда называл меня только "отродье".
- Что же это за папенька, что так называет свою дочку? - возмутился Барис.
- И почему "называл"? - вторил ему Хант, - Больше не называет?
- Нет, мы с ним сейчас в последний раз виделись. Его казнят сегодня. И я сразу останусь круглой сиротой со старенькой бабушкой на руках.
- Хочешь со мной дружить? - спросил вдруг Винсент после недолгого общего молчания.
- Ни за что.
- Почему ж так? - усмехнулся он.
- Тех девушек, которые с вами дружат, потом женихи бросают.
Хант и Барис зашлись смехом, а Винсент присел передо мной, чтобы наши глаза были на одном уровне.
- Ну-ка, малышка, расскажи, откуда у тебя такие познания? Кого бросил жених из-за моей дружбы?
- Тётку мою, маркизу Вугтокк, её бывший кавалер и мой опекун, виконт Милдокк, больше навещать не хочет. Он услышал случайно, как она мне хвасталась, что выйдет замуж, а сама при этом будет с принцем встречаться, - сдала я всех сразу.
- Ну встречаться и дружить - это разное, - слегка улыбнулся Винсент.
- Как же, разное. Вот я недавно разрешила баронессе Риндокк не выходить замуж за виконта Зетта, потому что, по донесению моего секретаря, она только с одним своим работником хочет дружить. Я так рассудила - либо замуж, либо дружить. И то, и другое не получится.
Парни вновь взорвались хохотом, улыбался и Винсент. К нам подошёл Седжиус.
- Простите, господа, моя подопечная - особа столь интересная, что с ней хочется общаться часами, - улыбнулся он, - Однако сейчас ей пора возвращаться домой.
- Я думаю, виконт, если эти господа со мной ещё не наобщались, они могут сделать это как-нибудь в другой раз, - милостиво разрешила я.
- Да, - слегка поклонился сообразительный Милдокк, - Рады будем видеть вас у нас в гостях, скажем... завтра к обеду.
- Винсент, по-моему, эта малышка хорошо на тебя действует. Ты хоть улыбнулся впервые за эти дни, - заметил Хант.
Получив согласный кивок его высочества в ответ на приглашение, мы с опекуном раскланялись и пошли к коляске с дремавшей в ней бабушкой. В душе у меня пели птички и порхали бабочки. Оказалось, я ужасно скучала по Винсенту всё это время.
Когда мы вернулись, за обедом я посадила Седжуса во главе стола, а сама заняла место напротив герцогини. Так показалось мне правильным, ведь опекун официально теперь главный у нас. И казалось бы, ничего не предвещало, как вдруг...
- Нисс, мне понравилась та чтица, что ты прислал в этот раз, - довольно сказала старушка, обращаясь к виконту, - у неё приятный голос, и от него не хочется сразу спать.
Мы с Милдокком посмотрели на неё и переглянулись.
- Нужно вызвать целителя, - тихо сказала я.
На протяжении обеда герцогиня ещё несколько раз с улыбкой назвала виконта именем сына. Меня бабушка игнорировала, словно вообще не видя перед собой.
Семейный доктор и пришедший с ним ментальный маг констатировали у неё старческое слабоумие и психический сдвиг на почве сильного переживания.
- Целительство тут бессильно, герцогиня сама желает оставаться в созданной ею реальности, - развели они руками.
Нам оставалось смириться и принимать герцогиню такой, какая она стала. Теперь вся надежда у меня оставалась только на Седжиуса, что его опека защитит маленькую меня от опасностей этого мира.
Перед сном, тренируя поток магии, я задалась вопросом - почему у меня в тюрьме так легко получилось переместиться? По опыту своих занятий магией вероятностей я привыкла к тому, что увлечение и неосторожность могут привести к опасному для жизни истощению организма. В результате мои ночные эксперименты с портальными перемещениями всегда ограничивались пространством этой спальни. Не может ли быть так, что я, согласно поговорке, обжёгшись на молоке, на воду дую?
И вдруг я вспомнила некоторые советы, которые давал мне Жаргал. Те, которые не вошли в мои тетрадки с записями, и которые я не изложила в научном докладе - потому что они касались не самой магии, а вроде как житейских хитростей. "Когда выучишься и будешь рассчитывать вероятности для других людей за вознаграждение, старайся делать это редко. И чтобы самой здоровьем не пострадать, и чтобы ценили больше. Бесплатно не рассчитывай, а то потом не отобьёшься от страждущих, а всех несчастных не облагодетельствуешь, только сама загнёшься". Я ведь тогда ещё говорила себе, что наша с ним магия очень энергозатратная в сравнении с другими видами магии. И вот теперь оказалось, что я, забывая эти ненужные теперь советы своего учителя, забыла и те выводы, к которым тогда пришла. Что же получается - портальная магия менее энергозатратна, чем магия вероятностей? Было бы здорово!
Столовая. Она наверняка сейчас пустая. Читаю заклинание сосредоточения и усиления магической энергии, одновременно активируя свои ощущения видимого сейчас пространства спальни (к этому я уже привыкла) и к тому пространству столовой, что я не вижу, но знаю, мысленно соединяю их, заставляя в своём воображении как бы прикоснуться общим дверным проёмом. И делаю шаг в нашу столовую. Смотрю на пустой стол, с которого убрана даже скатерть, задвинутые за этот стол стулья, и чувствую, как на лицо наползает радостная улыбка - у меня не только получилось, я даже и ослабела-то не сильно! Возвращаюсь в свою спальню тем же путём и радостно подпрыгиваю. Да!
Где тут мой ночной перекус, который горничная по старой привычке называет "завтрак", хотя уже знает - я ем ночью, а утром дрыхну и не завтракаю.
Всё, закутываюсь в лёгкое одеяло. Главная задача теперь - выспаться, чтобы к приходу моего любимого принца выглядеть красиво. Девочки, хоть и маленькие, но всё-таки женщины.