- Кого ты возьмёшь с собой на бал? - спросила я Цертта, выражая своим видом "Я тебя не простила, просто вынуждена заговорить".
- Никого.
- Тогда, может, я с тобой пойду? - чуть смягчила я тон.
- Не думаю, что на этот бал уместно будет приводить ребёнка.
- Я уже давным-давно не ребёнок! - вскипела я.
- Да? - деланно поднял брови Цертт, - А похоже именно на то.
Конечно, он имел в виду вовсе не мою внешность.
- Ладно, извини за моё поведение, - вздохнула я, - Это всё дурацкие гормоны. Ты должен понимать особенности химии подросткового тела.
- Я думал, тебе нравится быть ребёнком. Можно делать что хочешь, и всё сходит с рук...
- Ребёнком - да, нравилось. А подростком - совсем не нравится. Вечно вся на нервах, и кидает от восторгов до ненависти ко всем подряд.
- Не заметил твоих восторгов, обращённых на меня.
- Зато тебе достались почти все обратные эмоции! - не удержавшись, хихикнула я.
- Польщён неимоверно, - брезгливо скривился Цертт.
В итоге на бал он меня всё-таки взял, с условием, что я там надолго не задержусь. А мне и не надо задерживаться, мне б только взглянуть одним глазочком...
Я так и попыталась сделать - одним глазочком. Короткую торжественную часть этого бала мы специально пропустили, так что наше появление не объявляли. Не хотелось, чтобы меня видели все гости - всё-таки, в самом деле, детям на балу не место. Поэтому я спряталась за спину Цертта, который стоял как скала и эпизодически кивал на приветствия. Желающих подойти к нему и пообщаться не находилось - видно, он давно всех уже распугал - что мне было только на руку. Винсента видно не было - он находился далеко от нас, в начале зала. А Церт, не иначе, как специально, не желал туда проходить, и на мои лёгкие подталкивания в спину не реагировал. Щипаться начать, что ли, чтобы он хоть как-то пошевелился?
Я уже раздумывала - то ли мне плюнуть на ректора и пойти вглубь зала самой, то ли совсем уйти с бала, когда возле нас раздался голос принцессы Асель:
- Дорогой, позволь тебе представить господина Цертта Молинна, ректора нашей академии.
- Я однажды уже имел честь быть представленным, - холодно ответил Цертт.
- А кто это прячется за вами? - спросил родной голос моего любимого.
- Какая знакомая манера, правда, парни? - спросил Хант, заглянувший сбоку, - Никого не напоминает?
- Ы! - ответила я ему, выходя из-за спины некроманта, - На этот раз у меня все зубы на месте.
- А это - леди Арнель Молинн, воспитанница господина ректора, - представила меня принцесса.
- Вот где нашлась наша пропажа, - заметил широко улыбающийся Барис.
Винсент стоял под руку с невестой и молча смотрел на меня. А я на него. Мы смотрели друг на друга так долго, что это становилось неприлично, но ничего сказать я не могла - мешал застрявший в горле ком. Ну же, Винсент, скажи уже что-нибудь, ведь я для тебя - просто Эвелис, девочка, которая лишь немного подросла. Но принц молчал.
- Вы почти не изменились, ваше высочество, - выдавила я из себя по-плиссандрийски.
- А вы изменились, - ответил, наконец, Винсент, - очень.
Хант и Барис были явно удивлены реакцией принца на моё появление, и не понимали, почему она так отличается от их реакции, хотя раньше была сходной. Принцесса Асель любопытно крутила головой, тоже не понимая происходящего, но понимая, что что-то тут происходит.
- Может, мне кто-нибудь объяснит?.. - спросила она.
- Позвольте вам представить, - очнулся, наконец, Барис, - маркиза Эвелис Тонлей, в одиночку сбежавшая из дома в возрасте шести с половиной лет.
- Вы знали? - обратилась удивлённая принцесса к Цертту.
- Да, ваше высочество, - невозмутимо ответил ректор, - Девочка захотела обучаться магии именно в нашей академии и не желала открывать своё имя и возвращаться домой - туда, где она подверглась нападению.
- Как интересно! Вы мне расскажете?
- Я расскажу, - пообещал ей Винсент, - по дороге в Плиссандрию.
- Маркиза, господин ректор, - кивнула принцесса, прощаясь.
Мы с Церттом изобразили положенный поклон, а потом я потянула его за рукав:
- Я всё. Ухожу.
Цертт высвободил из моих пальцев рукав и, отвернувшись, сердито сложил руки на груди. Понятно. С влюблёнными дурочками он никаких дел иметь не желает.
"Вот и свиделись". Почему эта фраза крутится в голове, словно она может передать хоть каплю тех чувств, что бушуют сейчас во мне? "Вот и свиделись" - сказало мне кресло в гостиной. "Вот и свиделись" - напомнил обеденный стол. "Вот и свиделись" - вторила им кровать. Вот и свиделись.