Рассчиталась я с доктором, договорилась о его следующем визите для проверки состояния герцогини и её дальнейшего лечения, если потребуется. И отправилась в свой новый дом, рулить герцогством Тонлей. Больше-то ведь некому!
Дома велела собрать всю прислугу вместе, буду знакомиться и речь перед ними держать. Вот ничего ж себе! Какая орава собралась, как же их кормить-то всех? Забралась на несколько ступенек по лестнице, чтобы все меня видели и оглядела холл с целым озером разномастных голов и белых чепчиков. Напустила на себя нарочито-важный вид и начала вещать:
- Герцог Тонлей арестован, ждать его не надо, - рубанула я сразу о главном, - Главная тут сейчас для всех я, пока бабушка-герцогиня болеет. От вас требуется работать как прежде. А мне требуются: хорошие комнаты, горничная, секретарь и те люди, которые управляют герцогством.
- Я экономка в этом доме, - присела представительная дама в годах, - госпожа Свантокк. Могу подготовить для вас апартаменты и прислать новую горничную, ваша милость.
- А старая где? - задала я наиглупейший вопрос, и ещё до того, как услышала ответ, осознала всю его глупость.
Ведь с безумной девочкой могли находиться только крепкие санитарки.
- Обеих женщин, которые при вас сидели раньше, его светлость рассчитал перед тем, как отправить вас в поместье.
- Хорошо, займитесь этим, госпожа Свантокк, - важно кивнула я, - А кто секретарь моего отца?
Вперёд вышел сутуловатый и лысоватый мужчина, представившийся господином Уррием.
- После того, как я пообедаю и отдохну, мы займёмся с вами. Постарайтесь рассказать о порядках в герцогстве так, чтобы я всё поняла, - поставила я перед ним непосильную задачу.
- А управляющие герцогством? - спросила я у озера голов подо мной, и опять, как оказалось, ткнула пальцем в небо.
- Так они же все в герцогстве работают, - сказал дворецкий, - Тут ведь только столичный дом его светлости.
Как же хорошо, что я ребёнок, и с меня, как говорится, взятки гладки. То есть проявляю я смекалку и ум - прекрасно, глупость и невежество - естественно.
- Ну ладно тогда, - надула я губки, - у меня на этом всё. Можете идти работать.
Первые комнаты, которые мне предложили занять, я отвергла. Они были слишком взрослыми, с огромной и высокой кроватью, такой же ванной, и прочая. А я всё-таки не желала всем обитателям в доме устраивать полный разрыв шаблона. В итоге выбрала другие комнаты, но велела по возможности перенести сюда подходящую для меня мебель, пока я буду обедать.
В столовой попросила убрать кресло и принести мне стул повыше. А потом ещё подушечку. А то зрелище я из себя представляла преуморительное - сидит такая шмакодявка в одиночестве во главе очень длинного стола, и тарелка у неё на уровне рта. А бокал и того выше.
- С кем обычно обедал папенька? - спросила я у старшего лакея, пришедшего проследить за моим обслуживанием во время обеда.
- С её светлостью вдовствующей герцогиней, если гостей не было, - с поклоном ответствовал тот.
- Ладно, подавайте, - вздохнула я.
Ещё до окончания обеда я вдруг стала зевать - очевидно, моему организму требовался дневной сон. Не знаю, где слуги раздобыли для моей комнаты вполне приличную детскую мебель и даже игрушки. Две. Мячик и дудку. И горничная хлопала глазками в ожидании приказаний.
- Меня помыть, в постель уложить и не тревожить два часа, - не обманула я её ожиданий, потирая кулачками глазки.
Ближе к вечеру меня проводили в кабинет герцога. Вот опять - кто такие низкие кресла ставит по всему дому? Ладно, откинулась пока на спинку, чтобы видеть господина секретаря хоть немного получше.
- Садитесь, господин Уррий, будете помогать мне писать письмо королю.
Письмо мы писали долго - этот Уррий всё время лез со своими советами и настаивал на вычёркивании некоторых моих фраз, которые я, со своей стороны, считала самыми удачными. Я же знала - король не станет читать обычное слезливое письмо, ограничится упоминанием в общем докладе своего секретаря. А мне надо было, чтобы прочитал. Да ещё, желательно, захотел обсудить его в семейном кругу за ужином. В общем, сторговались мы с Уррием на таком варианте:
"Ваше величество,
Припадая к Вашим ногам, наипочтеннейше обращается к Вам несчастное заплаканное дитя.
Нет, я не могу просить у Вас снисхождения к моему заблудшему отцу, который достоин не только порицания, но и адских мук.
Также не прошу у Вас никакого содействия в дальнейшей судьбе моей престарелой бабушки, вдовствующей герцогини Тонлей, которая сейчас лежит, будучи парализованной вся, за исключением левого глаза, и меня, шестилетней уже почти что круглой сироты. У нас и так всё хорошо.
Умоляю Вас лишь об одном - не лишать нас с бабушкой герцогского статуса, а также крова над головой и обоих моих игрушек - мячика и дудочки. В общем, лучше ничего нас не лишать, удовлетворившись наказанием одного герцога.
Ущерб от преступления моего отца мы, разумеется, возместим всем пострадавшим в том размере, который они нам назовут. В разумных пределах, конечно. Я даже могу подарить им лучшую половину своих игрушек - дудочку, которая издаёт такие громкие звуки, что наш дворецкий подпрыгивает, если подкрасться к нему сзади и дуднуть в неё.
P.S. Выражаю надежду, что с его высочеством принцем Винсентом всё в порядке, и преступление моего отца не причинило его здоровью никакого серьёзного вреда.
P.P.S. Ваше величество, ещё, если Вас не затруднит, велите нам выдать разрешение на вскрытие денежного сейфа моего бедного папеньки, а то дворецкий идти по кривой дорожке и вскрывать его самостоятельно отказывается, хоть ты сто раз дуди ему в спину. А нам, между прочим, скоро зарплату всем слугам выплачивать.
Остаюсь навеки преданной Вам,
маркиза Эвелис Тонлей".
На конверте велела написать и выделить слова "Срочно!" и "Лично в руки его величеству". Потом пририсовала туда цветочек и отдала приказание, чтобы письмо немедленно доставили во дворец короля.