ГЛАВА 3
До конца "рабочего дня" я ещё поговорила с секретарём, который на пальцах объяснил мне порядок управления герцогством. Оказалось, самому герцогу и делать почти ничего не надо было, механизм управления давно отлажен. Герцогство Тонлей состояло из трёх больших графств и пары отдельных баронств, не входивших в графства. Делом Тонлея было только представительствовать при королевском дворе за все эти земли, решать споры между графствами и независимыми баронствами, если такие возникнут. Ну и определять политику взаимоотношений с остальными высшими аристократами в стране.
- Есть ли у нас сейчас какие-нибудь тяжбы или дела, которыми занимался лично папенька? - спросила я секретаря.
- Разве что вопрос замужества вдовы барона Риндокка...
- А что с этим замужеством?
- Означенная вдова не желает идти замуж за сына графа Зетта, чьи земли соседствуют с этим баронством.
- А за кого желает?
- Ни за кого, ваша милость. Ей уже сорок с небольшим лет и она говорит, что к деторождению не способна, поэтому и замуж ей идти незачем. По донесениям, она, правда... - замялся Уррия, - дружит с одним из служащих её баронства.
- А папенька к какому решению склонялся? - спросила я, подавив в себе смешок.
- Он раздумывал. С одной стороны, нам укрупнение земель и усиление графства Зетт не выгодно, с другой, этот граф обещал в случае положительного решения отдавать нам половину прибыли от соледобываюшего карьера, расположенного в баронстве Риндокк.
- А сейчас мы эту прибыль не получаем?
- Только в виде десяти процентов отчислений от общего дохода всего баронства.
- Напишите этой баронессе письмо, предложите ей самой платить нам половину прибыли от карьера, и тогда пусть дружит с кем хочет. Мы свечку держать не будем. Нет, про свечку не пишите, только про дружбу. А графу Зетту напишите, что это было решением папеньки, чтобы он на меня не злился.
А то мало ли, может тоже бомбистом окажется, по примеру герцога.
- Всё, больше нет никаких дел?
- Есть ещё один затяжной вопрос, леди, - уважительно склонил голову Уррий, - Это касается газеты "Новости герцогства Тонлей". Она выпускается в графстве Нортокк, и остальные наши вассалы обижаются, что это графство блюдёт и отражает в газете только свои интересы. А его королевское величество не разрешает издавать больше одной официальной газеты на одно герцогство.
- Если это газета всего герцогства, то и решать, что в ней будет написано, должно герцогство, а не отдельное его графство, - нахмурила я брови.
- Да, но теперь-то уже не отберёшь издательство у Нортокков, раз когда-то разрешили им этим заниматься...
- Записывайте, господин Уррия. Главного человека этой газеты будет назначать герцог Тонлей или тот, кто его заменяет. В каждом графстве и независимом баронстве отдельный секретарь будет делать заявления или что-то писать для этой газеты. Если они пожелают. Печатать ли эти статьи в газете, будет решать главный человек в интересах всего герцогства.
- Нортокки будут недовольны... - осторожно заметил Уррия.
- А что они нам могут сделать?
Тот пожал плечами.
- Вот. А мы им - точно можем. Например, совсем отобрать это издательство. Тем более, они и сами должны понимать, что не правы. Но если ситуация всё-таки испортится, пригласите ко мне графа Нортокка на беседу. И, кстати, позаботьтесь, чтобы мне в комнаты приносили свежие газеты каждый день. И нашего герцогства, и всего королевства.
Ух, устала я. Тяжела ты, шапка Мономаха, при гребле вёслами на галерах. Нет, я, конечно, понимала, что решённые мною с кондачка вопросы наверняка осложнялись множеством обстоятельств, которые были известны герцогу и о которых Уррий не доложил мне. Иначе с чего бы они так долго канителились. Но просто я не люблю, когда есть что-то такое, что тянет за душу. Особенно из чужих долгов. Предпочитаю чистый горизонт для обозревания более важных и насущных задач. Ладно, ещё один вопрос сегодня решу, и всё, отдыхать буду.
- Госпожа Свантокк, сколько у нас работников, обслуживавших только лично герцога? Ну там, камердинеры всякие, брадобреи... Ладно, неважно, сколько их, - сказала я, увидев, что экономка углубилась в подсчёты, возведя глаза к потолку и загибая пальцы, - Увольте всех с выплатой выходного пособия. Больше мы в их услугах не нуждаемся.
- А рекомендации? - растерялась экономка.
- Выдать! - махнула я рукой.
Рекомендаций не жалко, чай, не народное добро, которое нельзя разбазаривать.
- Простите... Но их только самим господам составлять положено.
- Да? - поджала я губы, представляя, что может написать маленькая девочка, - Ладно. Пусть завтра после полудня зайдут ко мне в кабинет. По очереди. И вы тоже должны присутствовать, чтобы рассказывать мне о каждом их них. Да, и ещё, госпожа Свантокк, - сделайте все мои стулья и кресла, которые стоят возле столов, повыше.
Горничной я велела сразу, на ночь, принести мне завтрак - кусок какого-нибудь пирога и чашку чая. А утром без особой надобности меня не будить, ждать, когда сама проснусь. Надо определиться со своим режимом дня, с учётом того, что часы в начале ночи я решила выделить своей магической практике, вне чьих-либо любопытных глаз.
Когда всё в доме стихло, я зажгла небольшой светильник с живым огоньком на магическом амулетике, уселась на коврик между своей кроватью и окном, и долго тренировала силу потока. Надо заметить, что в этом теле мой поток магии сразу был сильнее, чем тот, который я когда-то впервые опробовала в теле Филис. То ли потому, что Эвелис более магически одарена от природы - её дар и проснулся довольно рано - то ли потому что я сама, моя душа, была более тренирована. Эх, где там наша академия с её исследовательскими лабораториями, в которых можно было бы легально поэкспериментировать? Я ведь сама в своём научном докладе советовала изучить влияние душевных практик на магический дар... Далеко от меня академия - и во времени, и в пространстве.