Успешно переместилась порталом на расстояние в один метр, отметила это дело пирогом с чаем. Ещё немного посидела, в окно посмотрела, да и спать легла.
Утром меня всё-таки разбудили. Вот какому дураку так неймётся в - взгляд на настенные часы - полдвенадцатого утра?
- Я же просила не будить, - проворчала я.
- Простите, ваша милость, вы говорили - без особой надобности. Возникла особая надобность. Их светлость герцогиня просит вас зайти.
- Как просит? - сразу проснулась я, - сама, словами?
Горничная радостно закивала. Ну ладно, раз просят, тогда встаём.
- Бабушка, доброе утро! Тебе лучше? - поприветствовала я старушку.
Герцогине действительно стало намного лучше. Она могла даже ходить и говорить. Правда, первое с помощью кого-то из прислуги, а второе - очень невнятно, но разобрать слова было можно. Она то и дело прикасалась ко мне, к щеке, к волосам, к руке, словно не могла поверить своим глазам в том, что её внучка сидит перед ней и при этом выглядит абсолютно душевноздоровой, если можно так выразиться.
Оказывается, целитель уже приходил к ней сегодня, проведал, но делать ничего больше не стал, сказал, надо пока закрепить тот результат, который уже достигнут.
Я рассказала, что написала письмо королю, с просьбой о милосердии к нам, сирым. Герцогиня растрогалась до слёз.
- Ты, бабушка, главное поправляйся, и не переживай за папеньку. Даже если король его не помилует, у тебя теперь внучка есть. Можешь на меня во всём положиться. А если тебе что-то понадобится, ты говори вот, своей горничной, и всё, что захочешь, будет сделано.