Фокусник. Правда. Но как вы сказали, мы не показываем его никому, кроме школьников.
Моррис. Могу ли я вас спросить, профессор Фокус-Покус, или как вас там величают, кого вы назвали школьником?
Фокусник. Прошу прощения. Ваша сестра расскажет вам, что я иногда ошибаюсь насчет детей.
Моррис. Я запрещаю вам приставать к моей сестре.
Фокусник. Вот так и говорят школьники.
Моррис (резко и холодно). Я не школьник, профессор. Я спокойный бизнесмен. Но скажу вам, что в стране, откуда я приехал, рука спокойного бизнесмена после подобного оскорбления тянется к карману на бедре.
Фокусник (зло). И пусть отправляется в его карман! Думаю, рука спокойного бизнесмена гораздо чаще оказывается в чужом кармане.
Моррис. Вы… (Тянет руку к бедру. Доктор опускает руку ему на плечо).
Доктор. Джентльмены, думаю, что вы оба несколько забылись.
Фокусник. Возможно. (Его тон резко меняется и голос слабеет). Прошу прощения за свои слова. Я слишком погорячился в разговоре с юным джентльменом. (Вздыхает). Я иногда и сам хотел бы позабыться.
Моррис (после паузы, невесело). Что ж, предстоит развлечение. А вы, англичане, не любите сцен. Я считаю, что тоже должен зарыть в землю проклятый старый топор войны.
Доктор. (Нравоучительно; его социальное положение не скрывается профессиональным тоном). Мистер Карлеон, простите старика, который знал вашего отца, если он усомнится, правильно ли вы уподобляете себя американскому индейцу только потому, что жили в Америке. Во времена моего старого друга Хаксли мы, люди среднего класса, не верили в разум и в прочие вещи. Но наше неверие было основано на хороших манерах. Жаль, что аристократии этого не хватает. Мне неприятно слышать, что вы дикарь и что вы зарыли томагавк. Мне куда больше понравилось бы, если б вы сказали, как говорили ваши ирландские предки, что вы убрали меч в ножны с достоинством, подобающим джентльмену.
Моррис. Очень хорошо. Я убрал свой меч в ножны с достоинством, подобающим джентльмену.
Фокусник. А я убрал в ножны свой меч с достоинством, подобающим фокуснику.
Моррис. И как же Фокусник убирает меч в ножны?
Фокусник. Глотает его.
Доктор. Мы же договорились больше не ссориться.
Смит. Можно мне вмешаться? Мне очень не нравятся ссоры, потому что причина их лежит за пределами моего понимания.
Моррис. В чем же дело?
Смит. Я возражаю против ссор, потому что они всегда обходятся без доказательств. Могу я на минуту отвлечь вас ради одного доказательства? Вы сказали, что эти современные фокусы — просто старые чудеса, которые некогда были разоблачены. Но возможен, кажется, и другой подход. Когда мы говорим о подделках, мы чаще всего имеем в виду, что они имитируют подлинные вещи.
Посмотрите на этот портрет прапрадедушки герцога кисти Рейнольдса. (Указывает на картину на стене). Если я скажу, что это копия…
Моррис. Что ж, очень похож на Герцога; но я думал, что вы хотите рассказать нам, что называется отказом от доказательств.
Смит. Так вот, если я это скажу, вы же не станете думать, что сэр Джошуа Рейнольдс никогда не существовал. Почему же поддельные чудеса должны доказывать, что настоящих Святых и Пророков никогда не существовало. Могут существовать и поддельная магия, и подлинная магия.
Фокусник поднимает голову и вслушивается с возрастающим интересом.
Смит. Могут существовать выдуманные призраки, потому что существуют настоящие. Могут существовать театральные феи, потому что существуют настоящие. Вы же не отвергнете существования Английского банка, предъявив поддельную купюру.
Моррис. Надеюсь, Профессору понравится, если его назовут поддельной купюрой.
Фокусник. Как и если его назовут Рекламой некой американской компании.
Доктор. Джентльмены! Джентльмены!
Фокусник. Извиняюсь.
Моррис. Ну, давайте докажем сначала, а потом, думаю, можем и поссориться. Я освобожу этот дом от бремени. Учтите, мистер Смит, я не отвергаю ничего из ваших подлинных чудес. Я говорю, и наука говорит, что всему есть причина. Наука отыщет эту причину, и рано или поздно ваши древние чудеса окажутся очень просты. Рано или поздно наука разберется со всеми вашими привидениями, и вы сможете создавать их сами. Я уверен…
Доктор. (Тихо, Смиту). Мне не нравятся ваши мирные доказательства. Мальчик чересчур волнуется.
Моррис. Вы говорите, что старик Рейнольдс существовал, и наука не говорит «нет». Но я уверен, что теперь он умер; и вы не можете поднимать своих Святых и Пророков из могил точно так же, как не можете заставить прапрадедушку Герцога танцевать на этой стене.