Что касается пустословия, то, думаю, разница между русским и английским не столь очевидна. Мы знаем примеры выступлений политиков на английском языке, которые берут два ключевых слова — к примеру, свобода и демократия — и, в разных вариантах склоняя и спрягая их, могут говорить часами. Важную роль тут играет фактор эмоциональной насыщенности. Почему Фидель Кастро был способен по восемь часов кряду держать внимание аудитории? Причем, если потом спросить людей, слушавших его, о чем он говорил, они, скорее, скажут, как он говорил, а не о чем.
— А что, разве на английском нельзя говорить так пламенно?
— Пламенно можно говорить на любом языке. Другое дело, что эмоциональная насыщенность играет разную роль в разных языках.
— С этой цифры, пожалуйста, поподробнее…
— Английский — это язык слайдов и клипов. Я очень часто слышал от людей, которые составляют презентации и доклады, как тяжело сделать слайд на русском. По-английски это все логично: назывные формы, буквально два иероглифа, цифры, буквы — JSC (joint stock company), СEО (Chief Executive Officer), СOO (Chief Operating Officer), GDP (Gross Domestic Product), B2B (business to business) — и смысл становится ясен. Начинаешь это писать по-русски, причем для русскоязычной аудитории — сложно для понимания. Хотя они могут тебе на пальцах во время перекура все это рассказать. Но на письме это не передается. То есть английский позволил максимально сблизить письменную форму и устную. Что и сделало его глобальным.
— Справедливости ради заметим, что английский не обладает копирайтом на аббревиатуры. Вспомни наши СССР, ВЛКСМ, КПСС, НКВД и т. д. А какой иностранец поймет вывеску «Отряд ГИБДД ОВД Черкизовского района МВД РФ»?
— Впрочем, у англоязычных в связи с этим возникают определённые проблемы. Во-первых, у носителей других языков — определённые преимущества. Они владеют и своим, и английским. Это некоторым образом ограничивает информационное поле англичан и американцев. А во-вторых, скажем, в евроструктурах и других межнациональных тусовках все говорят по-английски как Бог на душу положит, и чистокровные англосаксы иногда даже не сразу въезжают, что говорят на их языке.
— Почему же тогда русский язык не идет по пути оптимизации, упрощения и делает все, чтобы его максимально трудно было изучить? Разве способен иностранец произнести фразу с четырьмя «щ» — «защищающаяся женщина»?
— Ну, это из серии скороговорок. Представитель любого народа назовет тебе несколько фраз, которыми привык гордиться и по которым он определяет иностранца, пытающегося их произнести. Так что это не есть особенность именно русского языка.
— Вернемся к иерархии. На самом топе — английский…
— …Хотя по численности говорящих — китайский. Китай был самой густонаселенной страной, пожалуй, всегда. Но за последние несколько лет Поднебесная стала не только самым крупным по населению, но и одним из двух наиболее мощных в экономическом отношении государств. А в наше время экономика подстегивает коммуникационные возможности. Китайцы — один из немногих народов, который может себе позволить не знать других языков. За исключением диаспор и культурно образованной прослойки, большая их часть языками не владеет. А общаться с китайцами нужно всем: они ж кроссовки делают. Китайский начинают активно изучать и за пределами Поднебесной.
— Но почему Китай сам, в отличие от Франции, не педалирует собственную языковую экспансию? Свой ответ на этот вопрос я знаю. Хотел бы услышать твой.
— У меня бывают студенты, которые, кроме английского, параллельно изучают какой-то менее распространенный европейский язык — шведский, датский, голландский. И пытаются с этим языком устроиться на работу. А голландцы, датчане и прочие шведы не всегда охотно их берут. Им удобно вести дела на английском, а промеж себя использовать свою мову. Так и китайский язык хорош для китайцев тем, что на нем говорят почти только они одни. Для них нет ни малейшего интереса педалировать его как глобальный язык, потому что: во-первых, Поднебесная — это целый мир, целая планета сама по себе; во-вторых, китайцы, живущие в других странах, владеют местными языками, и им нет резона требовать знания своего. А кроме того, подданные Срединного государства известны тем, что планируют свои действия не на месяцы и годы, а на столетия. К тому же, проблема иероглифов. Учить их долго и трудно. А отказаться от них китайцы не могут, так как из-за огромных различий между региональными вариантами их языка иероглиф — единственное, что объединяет всех. Фактически, китайская письменность — одна из основ их государственности.