Она чистила картофель, а поджаривающаяся индейка распространяла по всему дому аппетитный аромат, когда на кухню, потягивая носом, вошел Чанс.
– Пахнет очень вкусно. Я не вдыхал такой запах с тех пор, как умерла моя мать.
– Я еще маленькой была, когда меня Мэри научила разделывать и запекать индейку, – сказала Фэнси, с грустью вспоминая те дни, когда сестра еще не вышла замуж и жила в доме отца.
– Знаешь, когда-нибудь ты станешь кому-то прекрасной женой, – то ли в шутку, то ли всерьез произнес Чанс.
Фэнси прикусила язык, чуть было не высказав, что после того, как он так беззаботно лишил ее девственности, у нее мало шансов выйти замуж за приличного мужчину, а если она не сможет выйти замуж за достойного человека, то лучше тогда остаться старой девой до конца жизни. Она бросила на него испепеляющий взгляд и продолжила чистить картофель.
– Почему такой злой взгляд?
Он подошел и встал рядом с нею.
– Да? А я не знала, что у меня такой взгляд.
– Думаю, что знала. Разве ты не собираешься когда-нибудь выйти замуж?
– Нет. Если у меня будет возможность выбирать только среди неотесанных лесорубов.
– А чем тебе не нравятся лесорубы? – Доусен хмуро взглянул на нее. – Я один из них.
– Совершенно верно, – резко бросила Фэнси и быстро прошла мимо него к плите, чтобы проверить индейку.
– Ты хочешь сказать, что никогда не выйдешь замуж за неотесанного лесоруба?
– Именно так.
Фэнси открыла дверцу печи и вытащила индейку, жарившуюся в собственном соку.
– Ты сегодня явно не в настроении, как я понимаю. – Чанс сердито посмотрел на нее. – Что бы я ни сказал, тебе все не нравится. Она лишь пожала плечами.
– Скажи, как ты собираешься найти в этом лесу настоящего джентльмена?
– Я совсем не собираюсь искать его здесь, – коротко ответила она.
– Хотелось бы мне увидеть этого замечательного человека, когда ты встретишь его.
– Ты был бы последним, кому бы я его представила. – Фэнси захлопнула дверцу печи и выпрямилась. – В любом случае, он будет не из этих мест, так что вряд ли ты когда-нибудь увидишь его.
– Итак, ты решила, что Тод не должен связывать тебе руки? – Чанс внимательно наблюдал за выражением ее лица.
– Ты напрасно надеешься на это. – Она сверкнула в его сторону гневными глазами. – Я никогда не перестану заботиться о сыне моей сестры, и ты можешь выбросить эту мысль из своей головы.
– Но ты будешь жить здесь со мной, хочешь ты этого или… – Он внезапно замолчал.
Как началась эта глупая ссора? С чего? Войдя на кухню, он был в прекрасном настроении и лишь сказал, что очень вкусно пахнет. А через пять минут они уже разругались и готовы были разорвать друг друга на мелкие кусочки.
Но в любом случае, ссору пришлось прекратить. На кухню вошел Тод, а между Фэнси и Чансом существовал договор: никогда не ругаться в присутствии ребят.
Она заставила себя улыбнуться, и как ни в чем не бывало весело шутила с мальчиком, но Чанс продолжал оставаться мрачным. Он не находил себе места, шатаясь из комнаты в комнату. Наконец, отчаявшись, Фэнси потихоньку шепнула Тоду:
– Почему бы тебе не попросить дядю Чанса помочь тебе и Ленни лепить снеговика?
Легкая усмешка тронула губы девушки, когда она услышала, как Доусен пытался отговориться: мол, на улице слишком холодно, и лучше остаться дома, приготовить попкорн. Но Тод и Ленни не отставали от него, канюча, что им очень хочется слепить снеговика. И Чанс, в конце концов, сдался.
Когда все трое оделись и стояли уже на выходе, Доусен ворчливо спросил:
– Признавайтесь, ребята, кому из вас пришла в голову эта дурацкая идея слепить снеговика?
– Никому из нас, – засмеялся Тод, натягивая теплую шапку на свою курчавую голову. – Это тетя Фэнси придумала.
– Я должен был об этом догадаться! – Чанс мрачно взглянул в сторону кухни, где находилась эта зловредная тетя.
А когда она вышла проверить, как мальчики одеты, он уловил на ее лице злорадную усмешку и, уходя, так хлопнул дверью, что стены задрожали.
– Как тебе нравится, когда тобой управляют, мистер Хвастун? – пробормотала Фэнси, продолжая посмеиваться.
Наконец, она оставила ненадолго кухню, чтобы заправить постели. Там, где спали они с Тодом, возиться долго не пришлось. Но постель Чанса выглядела так, словно там проходило сражение. Простыни были скомканы, а одеяла валялись на полу. Похоже, Чанс полночи крутился, мучаясь от бессонницы.
Питер и Клэренс явились ровно в три часа: на это время Фэнси пригласила их на обед. Питер, как более общительный, витиевато поприветствовал хозяев и вручил им бутылку вина.
– Послушай-ка, похоже, это домашнее вино? – удивился Чанс. – Где вы его взяли?
– Мы сами приготовили его из дикого винограда, который собрали на склонах гор прошлым летом, – ответил Клэренс. – Оно довольно крепкое, его надо пить осторожно, а то окажешься под столом, в то время как мы будем вкушать вкуснейшую индейку, от одного запаха которой уже сейчас текут слюнки.
– Не беспокойся, мне известно, что представляет из себя виноградное вино, – засмеялся Чанс. – Так что, будьте уверены, я буду осторожен. Пойдемте-ка поскорее в гостиную и выпьем по стаканчику, пока Фэнси будет накрывать на стол.