– Я останусь здесь и помогу ей, – спокойно сказал Питер.
– Ты можешь идти, Питер, – улыбнулась она. – Я справлюсь сама.
– По крайней мере, я помогу тебе достать индейку из печи. Она, должно быть, довольно тяжелая.
Когда Фэнси согласилась, что индейка действительно тяжеловата, у Чанса на лице появилось удивленное выражение. Он почувствовал себя неловко. Неудивительно, что она считает его неотесанным! Действительно, такой и есть. Трудно было догадаться, что женщине нужна помощь в приготовлении праздничного обеда, что ей тяжело доставать из печи большую индейку?
– Видишь, что происходит с мужчиной, который привык общаться с одними проститутками, – проворчал внутренний голос Доусена. – Такой мужчина становится грубым и неотесанным и быстро теряет способность быть внимательным и чутким.
Чанс задержался на минуту, не зная, что ему делать, но так как Фэнси и Питер не обращали на него никакого внимания, он вздохнул и последовал за Клэренсом в гостиную.
– Ну, что мне делать? – Питер засучил рукава рубашки. – Я привык работать на кухне.
– Можешь приготовить пюре из картофеля?
Фэнси улыбнулась, обратив внимание на отутюженные брюки, рубашку и до блеска начищенные ботинки. Она и раньше замечала, что Питер и Клэренс отличались особой аккуратностью среди неженатых лесорубов. Эти двое меняли рубашки и брюки через день, и от них никогда не пахло потом.
– Ты приехал в эти края с востока, не так ли Питер? – спросила девушка, подавая ему деревянный пестик для приготовления картофельного пюре. – Каким ветром тебя занесло сюда?
– Я изучал медицину в Нью-Йорке, когда познакомился с Клэренсом. Меня… исключили из колледжа, после того, как мы начали жить вместе. Вот и пришло решение уехать на северо-запад, где никому ничего не было известно об этом скандале.
– И вам нравится жить здесь?
– Да, очень. В основном, из-за того, что здесь человеку дают жить так, как он хочет.
Как это важно, подумала Фэнси, желая от всей души, чтобы у нее тоже появилась возможность жить так, как ей хочется. И тогда бы она ни в коем случае не зависела от Чанса Доусена.
Когда Питер закончил с приготовлением пюре, девушка вручила ему две тряпки, чтобы достать из печи индейку.
– Если ты разделишь птицу на порции, то остальное я уже сделаю сама.
Через несколько минут стол был накрыт, и Фэнси позвала всех обедать. Гости в один голос нахваливали кулинарные способности хозяйки, а она только краснела от удовольствия.
– Как тебе повезло, Чанс, что Фэнси тебе готовит, – заметил Питер, подкладывая себе еще кусок бисквита.
Она взглянула на Доусена и уловила на его лице двусмысленную ухмылку.
– Да, действительно, – с важным видом протянул хозяин дома. – Мне повезло, что Фэнси живет со мной.
В этот момент ей так захотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым. Она понимала, что он имел в виду, заявляя это. Он хотел дать понять гостям, что она не только ему готовит, но и спит с ним в одной постели.
Но «братья» либо не поняли намек Чанса, либо сделали вид, что не поняли. В адрес Фэнси они то и дело рассыпали комплименты, а после того, как на столе появился пирог из тыквы, все просто онемели от восхищения.
– Как давно мы не сидели вот так, по-семейному, за праздничным столом! – произнес Питер, когда обед подошел к концу.
– Ну тогда вы должны прийти к нам на Рождество, – улыбнулась хозяйка.
– Спасибо, Фэнси. Мы были бы очень рады, – ответил Питер, а Чанс согласно кивнул головой. – Я помогу тебе убрать посуду, а потом мы уйдем.
– Я сам помогу ей разобраться с посудой, – сказал хозяин.
Фэнси даже рот от удивления раскрыла после такого заявления.
Когда гости ушли, хозяин с хозяйкой принялись убирать со стола. Тод и Ленни тоже энергично взялись помогать, но реальной помощи от них было мало – больше путались под ногами.
После того, как порядок был наведен, племянник напомнил Чансу о его обещании отвести ребят в гости к супругам Даниэльсам, чтобы поиграть с их детьми.
Услышав это, Фэнси затаила дыхание: ей очень хотелось, чтобы Чанс согласился. Она устала, отстояв весь день у печи, и мечтала о теплой мыльной ванне, которую намеревалась принять в большом корыте, висевшем на крючке в кладовой. Если Чанс с ребятами уйдет на пару часов, то она устроит себе настоящий праздник.
С явной неохотой Доусен все же согласился.
Как только Фэнси осталась дома одна, она принесла корыто на кухню и, закрыв дверь на засов, налила теплой воды.
Но только она намылилась своим розовым мылом и неспешно начала смывать пену с плеч, как в дверь постучали.
– Это я, Фэнси, – позвал Зеб. – У меня кончился сахар. Ты не можешь дать мне немного?
– Зеб, а ты не можешь прийти чуть попозже? – крикнула она. – Я принимаю ванну.
– Конечно. Это не так срочно.
Однако не прошло и пяти минут, как на крыльце опять послышались шаги старика. «Должно быть, ему все же срочно нужен сахар», – подумала она и, снимая со спинки стула халат, вылезла из корыта.
Хорошо, хоть полчаса удалось побыть одной. В этом доме трудно найти уединение.
Подпоясавшись, Фэнси открыла дверь и отпрянула от неожиданности. На крыльце, улыбаясь, стоял Гил Хэмптон. Его глаза восхищенно оглядывали ее фигуру, вырисовывавшуюся под халатом, и лицо его осветилось довольной улыбкой.