– Милостивые господа! – Один из крестьян шагнул вперёд. – Тут, значитца, Хоня говорил, что вы желаете купить лошадей. Ну дак мы можем вам их продать.
– А что, здоровых лошадей у вас не было? – бесцеремонно поинтересовалась Ириана.
– Отличные лошади! – воскликнул крестьянин. – Лучших вы нигде не найдёте.
– Вот эта кобыла хромает, – безапелляционно заявила эльфийка, – у той повреждено правое заднее копыто, жеребец в центре чем-то болен.
Ничего себе! Как это она успела всё заметить?
– Берём всех трёх, – сказала Ириана. – Велиакха, начинай торговаться.
Конечно же крестьяне заломили немыслимую цену за своих животин.
– Дорого, – сказал Велиакха. Ириана молча кивнула.
Конечно, гоблин, ещё не освоившийся с местными денежными единицами, не знал, сколько на самом деле стоят лошади, и всё же он упорно торговался, стараясь сбить цену. Наконец торг закончился. Велиакха заплатил чуть больше половины первоначально потребованной суммы. Так мы стали владельцами трёх лошадей. Да-а, с куда большим удовольствием я бы обзавёлся велосипедом.
Прогнав крестьян, Велиакха и Ириана принялись исцелять лошадей. Сначала эльфийка невнятным шептанием успокоила бедных животных. Потом Велиакха напоил их каким-то раствором ядовито-жёлтого цвета. Когда лошади заснули, Ириана принялась водить над повреждёнными местами руками, бормоча какие-то заклинания. Закончив колдовать, она разбудила лошадей.
У трактирщика Велиакха приобрёл две вместительные сумки. Сложив в них содержимое своего рюкзака, он навьючил сумки на лошадь.
Кое-как взобравшись в седло, я вставил ноги в стремена и дрожащими руками вцепился в поводья. Удовольствие от скачки, скажу честно, было куда ниже среднего. Трясло немилосердно, так что я в первые же минуты путешествия умудрился до крови прикусить язык. Потом меня начало тошнить. Съеденный совсем недавно завтрак стал упрямо проситься назад. Наконец, я не выдержал и закричал:
– Остановите эту тварь.
Ириана улыбнулась и сказала какое-то слово. Лошадь застыла как вкопанная, и я вылетел из седла. Перекувырнувшись через голову зловредного зверя, я упал на дорогу и прокатился по ней добрых два пасса. То, что я при этом ничего себе не сломал, иначе как чудом не назовёшь. Но несколько синяков при неудачном приземлении я точно заработал. Перемежая стоны с нецензурными ругательствами, я встал.
– Кондрат, что случилось?
Ага, это Велиакха. Подъехал к месту моего падения, но спрыгивать с лошади не спешил.
– А ты не видишь? – спросила Ириана. – Человек потребовал «остановить эту тварь». Судя по всему, он имел в виду свою кобылу. Ну я её и остановила. Кто бы мог подумать, что Кондрат не удержится в седле.
– Понятно, – вздохнул Велиакха. – А зачем ты хотел остановиться?
Я сплюнул красной слюной. К боли в прокушенном языке прибавилась боль от ушибов.
– Потому что на этой зверюге трясёт сильнее, чем в самом паршивом «запорожце» на самой паршивой дороге! Потому что я до крови прикусил язык. Потому что меня начало тошнить. Потому что я сегодня впервые сел на лошадь.
– Маменькин сынок! – бросила Ириана.
Велиакха лишь поджал губы. Как я его понимаю! Мало того что он оказался в чужом мире, так ещё и в компанию ему навязали неумеху-землянина и малолетнюю эльфийку, которую с каждым часом всё больше хочется придушить.
Спрыгнув с коня, гоблин стал копаться в одной из седельных сумок и наконец нашёл пузырёк с каким-то зелёным зельем.
– Выпей, – сказал он, открутив крышку и до половины наполнив её жидкостью. – Это поможет тебе перенести скачку.
Я выпил зелье.
– Поехали, человече. Надеюсь, ты не собираешься сидеть здесь до вечера.
Интересно, там, в её родном мире, ни у кого из слуг не возникало желания отравить обнаглевшую девчонку?
Не без труда я запрыгнул в седло, и путешествие продолжилось. Зелье шамана подействовало, тошнота исчезла без следа. Зато прошло совсем немного времени, и у меня начали болеть все мышцы.
Когда Велиакха объявил привал, я сполз с лошади и без сил повалился на землю. Будь проклят тот человек, бог или демон, который забросил меня в этот сволочной мир. Не встану, хоть убейте.
Наверное, я потерял сознание. Во всяком случае, очнулся я от удара по рёбрам. Господи, если ты есть, за что? Ещё один удар. Пришлось открывать глаза.