Черный волхв сидел на скамейке в окружении толпы ребятишек и заставлял мелкие предметы исчезать из его рук и снова появляться у детей за ушами или в волосах. Женщина-шакал незаметно наблюдала за ним возле стены. Посетителей Крепости никогда не оставляли без присмотра, особенно в компании детей.
Я прислонилась к стене и тоже засмотрелась на волхва. Было что-то особенное в Романе, некая веселость. Как будто часть его жизни была настолько мрачной и унылой, что он чувствовал необходимость прожить остальное время, выжимая из нее максимум счастья и позитива. Даже его мученические вздохи звучали, как какая-то потеха, будто он только делал вид, что расстроен.
Роман увидел меня.
— Ладно, на сегодня хватит магии. А теперь разбегайтесь отсюда. Бежим, бежим, бежим.
Дети убежали. Роман виновато развел руками:
— Ничего не могу поделать. Я просто очень популярен.
Я улыбнулась ему и села рядом на скамейку.
— У меня серьезный вопрос.
— Я дам серьезный ответ.
— Можно ли убить бога?
Веселость улетучилась с лица Романа.
— Ну, это зависит от того, пантеист ты или марксист.
— А в чем разница?
— Первый считает, что божественность — это вселенная. И эти два понятия синонимичны и не существуют друг без друга. Второй верит в антропоцентризм, рассматривая человека, как центр вселенной, а бога — всего лишь изобретением человеческого сознания. Конечно, если следовать Ницше, ты вообще можешь убить Бога, просто думая о нем.
Задай вопрос священнику — получи загадочный ответ. Неважно, о какой религии…
— Роман, — начала я. — Могу я убить Анубиса?
— Попытаюсь ответить на твой вопрос. Анубис — божество, представляющее собой собрание определенных концепций и верований. Ты не можешь убить концепцию, потому что для этого тебе придется уничтожить каждого человека, который разделяет ее. В таком случае, твоей лучшей надеждой было бы идентифицировать всех, кто верит в его существование, и выстрелить им в голову.
— Значит, ответ — «нет»?
Роман вздохнул.
— Я еще не закончил. Ты хочешь получить простые ответы на очень сложные вопросы. Неправильные вопросы. Тебе следует задуматься не о том, можно ли убить бога, а о том, что такое Анубис. Вначале необходимо разобраться в природе предмета, прежде чем положить конец его существованию. В случае Анубиса его божественность частична. Ему необходима смертная форма, чтобы выжить в периоды технологии. Его человеческая оболочка, именно таковой и является. Ты знаешь его природу. Ты знаешь, где нужно надавить, чтобы сломать. И ты можешь положить конец смертной форме Анубиса. Но настанет ли конец самому Анубису? В этом мире нет ничего однозначного, но я бы предположил, что нет, не настанет. Пока существует культ Анубиса, посвященный поклонению определенной его концепции, определенным образом, он будет жить. И возродится заново.
— Как быстро? — Спросила я.
— Как быстро он вернется, если ты его уничтожишь? — Роман нахмурился. — Он слабо владеет своей телесной формой. Тот факт, что он может быть уничтожен, сам по себе, разрушает его божественность. Людям не нравится верить в богов, которых можно легко убить и оставить мертвыми, они предпочитают верить в возрождение. На его месте я бы подождал пару сотен лет, прежде чем решил снова сунуть палец в эту магическую-технологическую неразбериху. Итак, простой ответ — он вернется. Но не в период моей жизни и, вероятно, не в жизни наших детей или внуков. Хотя, я бы все равно подготовился, потому что, когда он вернется, он будет очень недоволен.
— Значит, его смертное тело может умереть?
— Да. Это просто тело. Только, к сожалению, тело с огромным магическим потенциалом. Я не знаю, каковы его резервы, но он будет использовать каждую их каплю, чтобы защитить себя. До сих пор Анапа был очень скромен в демонстрации своей силы, что, вероятно, означает, что он копит ее для последней битвы с Апопом на случай, если мы проиграем.
Если смертное тело является наиболее вероятной целью, то пытаться сражаться с ним во сне абсолютно бесполезно.
Роман похлопал меня по спине.
— Не унывай, боевая девочка. Вещи имеют способность разрешаться сами по себе.
Не в этот раз. Тем не менее, я не собираюсь идти смиренно на убой. Нет, я буду бороться с ним за жизнь людей, которых я люблю до самого конца. Выиграю или проиграю, Анапа пожалеет, что встретился со мной.
Через каменную арку прошел Рафаэль в сопровождении Асканио. Он был в черных джинсах и черной футболке, которая дополняла его прическу и подчеркивала очерченные бицепсы. Асканио каким-то образом сумел скопировать наряд своего альфы, из-за чего стал похож на его младшего брата.
Рафаэль увидел Романа, заметил его руку на моей спине и сосредоточил на нем взгляд, как акула:
— Что ты здесь делаешь?
— Сижу и разговариваю с красивой девушкой. — Волхв посмотрел на него с насмешливым видом. — Мы прекрасно проводили время, пока ты не явился.
— Очень мило. Как насчет того, чтобы пойти куда-нибудь еще, — предложил ему Рафаэль.
— Я действительно устал от того, что ты постоянно говоришь мне, что делать, — ответил Роман.
После битвы с драугом, они препирались весь обратный путь до замка. Моя рука слишком сильно болела, чтобы вникать в суть спора, но, видимо, во время битвы на холме кто-то побежал не в ту сторону, и этим двоим пришлось столкнуться, что помешало Роману связать великана. Они обвиняли друг друга. И тот факт, что мы с Рафаэлем едва помирились, и он не был склонен терпеть людей со мной по близости, тоже не помогал.
— Иди. Отсюда, — настойчиво проговорил Рафаэль.
Волхв откинулся назад, заложив руки за голову:
— Как насчет того, чтобы пойти к черту?
Остроумная реплика? Нет.
Рафаэль улыбнулся:
— Громкие слова для мужика в платье.
— Это не платье. Это мантия, моя рабочая одежда. Знаешь, что такое работа? То, что делают настоящие мужчины?
Ой-йой.
— Настоящие мужчины, хах? — Рафаэль все еще улыбался, но намек на безумие в его глазах заставлял его выглядеть немного неадекватно.
— Так что там у тебя за работа? — Роман нахмурился, делая вид, что думает. — Ах, да. Разве ты не слоняешься здесь со смазливым видом, чтобы производить впечатление на посетителей женского пола? Неплохо устроился. Не требуются никакие реальные навыки. Впрочем, у таких занятий и пенсия невелика. Не поможет прокормить жену и детей. Если только ты не найдешь богатую старушку и не понадеешься, что она впишет тебя в свое завещание. .
Нет, мне, должно быть, послышалось, он не мог этого сказать.
Рафаэль замер, на мгновение потеряв дар речи.
— А сколько лет должно быть старушке? — поинтересовался Асканио. — Старушка — это около сорока?
— Вернись к тетушке Би и оставайся с ней, — скомандовал Рафаэль. Его голос был устрашающе спокойным. Ой-йой.
— Да, Альфа. — Асканио развернулся на каблуках и пропал из виду.
Рафаэль пытался избавить его от непосредственной опасности.
— Что вы двое задумали? — Обратилась я к ним. — Разве нам всем сейчас не нужно думать, как поймать рыбу покрупнее?
— Не вмешивайся в это, — сказал мне Рафаэль. — Это только между ним и мной.
Я знала этот взгляд. Он означал: «Я сделаю это или умру, пытаясь».
— Я должен согласиться, — сказал Роман. — Это разговор двух мужчин.
Двух идиотов.
— Хорошо, — согласилась я. — Флаг вам в руки!
Рафаэль сфокусировал взгляд на Романе с непоколебимой сосредоточенностью хищника, заметившего свою добычу.
— Прямо сейчас. Пошли.
Роман ухмыльнулся.
— Конечно.
Рафаэль потянулся, поворачивая голову влево-вправо.
Роман встал, поднял свой посох и крутанул им, как шаолиньский монах, одержимый притоком силы. Рафаэль расправил плечи.
Мужчины. Этим все сказано.
Роман наклонился вперед. Ветер закружился возле его ног. Черный волхв рванул вперед, как будто у его черных сапог отрасли крылья. Рафаэль шагнул в сторону, пропуская Романа мимо себя, развернулся, вскочил и ударил его ногой между лопаток.
Волхв полетел прямо в стену, но не врезался в нее, потому что невидимая воздушная подушка остановила падение. Он приземлился на ноги и повернулся.
— Хм-м.
У Рафаэля было пугающе мрачное выражение лица.
Губы Романа зашевелились. Кокон черных нитей скользнул с земли закрученными потоками, обвиваясь вокруг него, но не касаясь.
Рафаэль сделал невероятно быстрый выпад.
Черные нити среагировали и обвились вокруг запястья Рафаэля. Роман отступил на шаг и пнул Рафаэля сокрушительным ударом по бедру. Было похоже на удар кувалды по гвоздю. Я видела подобное раньше. Это был прием из самбо, вида боевого искусства самообороны, которое практиковали русские. Оу. Оу-уоу-оу.