Надо признать, что в сравнении с дюжими солдатами с суровыми лицами и пришитыми к рукавам красными полосками я как-то быстро выдохся и устал. Это тем более было обидно, что ни ран, никаких-то внутренних повреждений, полученных в боях за столицу у меня, не имелось. Но общая усталость, почти два десятка часов без сна и то, что последний раз я ел часов пять назад и это были всего лишь два куска чёрного хлеба и немного залежавшегося сыра, подкосили мои силы, вынуждая присесть передохнуть в самый разгар работ.
Я сидел на каком-то ящике, ожидая пока внезапно нахлынувшая перед глазами тьма немного расступится, а чёрные мушки перестанут кружиться и вращаться.
Наверное, самая пора представиться уважаемые дамы и господа, как говорили совсем недавно - целую эпоху назад. А нынче принято говорить: «разрешите отрапортоваться».
Так вот: разрешите отрапортоваться!
Клавдий Сергеевич Безухов, двадцать полных лет. Родился в городе Углевске. В возрасте четырнадцати лет, под протекцию кузнечной гильдии, как подающий надежды отрок перевезён в столицу и зачислен в школу имени герцога Машавского. Ещё по прошествии двух лет, проявив изрядное рвение в учёбе, а также как лицо неблагородного происхождения, однако имеющее подтверждённые способности к примитивному оперированию простейшими энергиями был принят в инженерное королевское училище.
И все пути были бы передо мной открыты, как говорил на приветственной речи принимавший наш курс тогдашний ректор инженерного королевского училища.
Да только я сам пустил свою жизнь под откос как написал мне папенька в последнем, полученном от родни письме. В том же письме указывалось, что если я такой дурак чтобы связаться с народовольцами и прочими революционерами, то в родной город могу не возвращаться вовсе.
Я и не вернулся. Плотно занялся подпольной революционной работой в составе ячейки, в которую вступил ещё не будучи изгнан с позором и клеймом неблагонадёжного из училища. К слову, некоторые отдельные курсы и дисциплины в инженерном королевском училище я как посещал раньше, так и продолжил посещать. Только прежде я делал это официально, как честный студент, а ныне приходилось таиться, скрываться и убегать от проверок, которые наш добрый ректор неоднократно устраивал. Но многие преподаватели инженерного королевского также разделяли революционные идеи на тему общедоступности магии для так называемого «подлого» люда выходцами из которого сами и являлись.
В целом, всё инженерное королевское училище, выпускающее, как о нас едко отзывались потомственные аристократы, «недомагов» – суть один сплошной компромисс. Когда аристократы не желают растрачивать свои силы на такие простые вещи как благословение полей, чтобы давали больше урожая или укрепление материалов, чтобы дороги не требовали никакого ремонта, а дома стояли бы до тех пор, пока их кто-нибудь целенаправленно не разрушит. Аристократы всем этим заниматься не хотят, но кому-то ведь надо.
Кроме того, все эти герцоги и бароны не желали отправлять своих отпрысков в действующую армию. Там их кровинок могут ранить или даже убить! Благо наше Бывшее Высочество любил повоевать с соседями и редкий год обходился без того, чтобы захватить чей-нибудь приграничный городок или же без попыток отбить свой собственный, захваченный соседом. Но действующей армии нужны боевые маги. Вот здесь на сцену и выходили выпускники моей бывшей альма-матер, то есть инженерного королевского училища. С одной стороны «недомаги», с другой почти всё-таки «маги». Истинные обладающие силой из древних благородных родов нас презирали и тщательно следили чтобы мы не узнали ничего лишнего, особенно их тайные магические техники которых, в любом сколько-то древнем роде, всё равно что блох на уличной собаке, то есть полным полно и все, без исключения, очень могущественные и страшно тайные. Споры о выделении «недомагов» в какое-то отдельное сословие велись уже очень давно, но тщетно. Точнее уже даже не велись, так как были запрещены ещё дедушкой нынешнего Высочества. Вернее, уже бывшего Высочества. Как говориться: был Высочество, да весь вышел.
Очнувшись от того, что меня довольно бесцеремонно трясли за плечо, я открыл глаза.
Неужели уснул? Похоже и правда….
-Прошу простить! -вскакиваю, вытянувшись перед пришедшим будить меня лично ревкомом Каботкиным словно испуганный суслик перед пришедшей по его душу лисицей.
Ревком внимательно осмотрел меня, видимо что-то окончательно решая для себя. Бинт у него на плече скрывающий полученную во время городских боёв рану потемнел и из-под него выступила кровь показывая, что сам он всё это время отнюдь не отлёживался, а работал на износ, принимая брошенное предыдущими владельцами при смешном бегстве хозяйство.