— Ну, соколики! — прогремел Кокорев, широким жестом обводя всю команду. — Не подведите! Расколите шалости этих французишек, как гнилой орех! Вот, Иннокентий Степанович, — он сунул в руки слегка опешившему профессору еще один пухлый конверт, — это вам на непредвиденные расходы. Мало ли, уряднику какому-то на лапу дать или еще что…
Лавров посмотрел на конверт с таким видом, словно ему предложили выпить стопку синильной кислоты.
— Благодарю, Василий Александрович, но смета была рассчитана точно, — сухо произнес он, возвращая конверт. — А с разрешением высокопревосходительства генерала Мельникова трудностей не возникнет.
— Эх, Иннокентий Степанович, святая душа! — добродушно рявкнул купец. — Бумага бумажная, хрустящий аргумент всегда прибыльнее! Бери, бери, не стесняйся!
Я отозвал Кагальницкого в сторону, подальше от отеческих наставлений Кокорева.
— Сергей Никифорович, — тихо сказал я, глядя ему в глаза. — Профессор — человек науки. Он может увлечься и уйти в своих изысканиях «не в ту степь». А нам ведь нужны прежде всего факты! Вы ведь понимаете нашу ситуацию? Не подведите! Положение господина Нобеля тоже зависит от успеха вашей миссии!
Инженер кивнул, давай понять, что прекрасно понимает сложившуюся обстановку. Взгляд его, прямой и светлый, казалось, говорил: «Я не подведу».
— Я понимаю, Владислав Антонович. Не беспокойтесь, сделаем все в лучшем виде!
— Кроме цифр, нам бы очень пригодились наглядные материалы: скажем, фотографии, сделанные вашим дагерротипом, а если понадобится — и зарисовки самых вопиющих мест. Неплохо бы подписать акты осмотра, вскрывающие халтуру подрядчиков, не только нашими студентами, но и местными жителями, если они жаловались. Собирайте все: любая мелочь может сыграть свою роль! Помните поговорку про соломинку и спину верблюда? Вот это я и имею в виду!
— Все будет составлено наилучшим образом, — еще раз заверил меня Кагальницкий. — Не сомневайтесь. Уверен, французы предоставят нам богатейший материал для исследований!
Раздался пронзительный свисток, возвещавший о скорой отправке. Черный, лосняшийся от масла паровоз, стоявший во главе состава, сыто пыхнул паром, словно нетерпеливый зверь. Студенты засуетились, прощаясь и забираясь в вагон третьего класса, специально выделенный для них.
— Ну, с Богом! — перекрестил их размашистым жестом Кокорев.
Профессор Лавров и Кагальницкий пожали нам руки: один сдержанно и сухо, другой по-деловому, — и последние поднялись на ступеньки вагона.
Поезд тронулся. Сначала медленно, с лязгом и скрипом, а затем все быстрее и быстрее. Поезда уже ходили до Пскова, а оттуда к месту проведения работ под Динабургом Лаврову и компании придется ехать гужевым транспортом.
— Эх, Антоныч, заварил ты кашу! — шумно выдохнул купец, когда состав наконец вылетел из виду. — Ну ничего, теперь-то мы этих аферистов за жабры возьмем! Чует мое сердце, привезут студиозусы такой улов, что в самом Париже икаться будет!
— Спокойно, Василий Александрович, это был лишь самое начало, пробный шар, так сказать, — спокойно ответил я, поворачиваясь к выходу с вокзала. — А мы с вами теперь потолкуем о следующих этапах.
Всю следующую неделю я провел в Петербурге. Дважды посетил Нобеля, обсуждая проекты паровых машин, пригодных для разработки золотоносных песков. Благодаря Кокореву познакомился с Путиловым. Пока бюрократическая машина, смазанная благоволением великого князя, медленно, со скрипом, но все же проворачивала шестерни моего прошения о подданстве, я чувствовал себя словно тигр в клетке.
Изя, которому я поручил надзирать за нашими делами в столице, разделял мое нетерпение, хотя и выражал его немного по-своему.
— Курила, я тебя умоляю, — канючил он, застав меня за изучением карт западных губерний. — От этих графов и князей у меня уже скулы сводит. Все говорят намеками, улыбаются, а за спиной держат ножи. Таки обычный базар в Одессе — и то честнее! Там хоть сразу видно, кто хочет тебя обвесить, а кто — продать гнилой товар. А здесь? Здесь тебе продадут гнилой товар, обвесят, а потом еще и возьмут деньги за «честь иметь с ними беседу».
— Терпи, Изя, — беззлобно отмахнулся я. — Это называется высший свет. Мы здесь строим фундамент. Чем прочнее он будет, тем выше мы сможем построить наше здание.
— Ой-вэй, вы посмотрите, он строит фундаменты! — всплеснул он руками. — Пока мы тут строим фундамент, наши денежки утекают, как вода сквозь пальцы. А что там наши студиозусы? Нарыли они хоть что-нибудь, кроме насморка в этом промозглом климате?