После ряда уточняющих вопросов мы договорились. Срок изготовления оборудования, как и в предыдущих случаях, составил почти полгода. Я надеялся уехать намного раньше, но это не было проблемой, — оборудование могли отправить и без меня, тем более что большая его часть поедет по морю до устья Амура, а потом вверх по реке. А мне надо было ехать через Гороховец и Тобольск.
Пока я решал вопросы с оборудованием, дело с ГОРЖД шло своим чередом. Акции Общества как ни в чем не бывало лениво оборачивались в районе номинала, находясь под защитой государственной гарантии.
Лондон встретил Изю знаменитым смогом — мелкой, въедливой моросью, превращавшей угольный дым в едкую, першащую в горле взвесь. Весь город буквально кипел, похожий на гигантскую, гудящую машину, работающую на угле и человеческих амбициях. Кэбы, омнибусы, крики разносчиков, гудки пароходов с Темзы — все это сливалось в разноголосый гул, пульс сердца мирового финансового спрута.
Изя, облаченный в превосходный фрак, который строгий критик, наверное счел бы кричащим, в цилиндр, надетый с той степенью небрежности, которая доступна лишь прирожденным аристократам или гениальным мошенникам, после долгого торга с кэбменом нанял повозку и назвал адрес, который не нуждался в комментариях: Орсетт-Террас, дом 1. Свое сопровождение он оставил в отеле, не надо им знать обо всех делах.
Дом Александра Ивановича Герцена был натуральной штаб-квартирой информационной войны. Это была вилла-заговорщика, где сверху находился респектабельный особняк английского джентльмена, а подвале — редкий день стоящие без работы типографские станки.
В приемной Изю встретил молодой человек с горящим взором и жидкой бородкой.
— Чем могу быть полезен, сэр? — спросил он по-английски.
— Мне нужен мистер Герцен, — ответила Изя по-русски, но с легким, едва уловимым немецко-польским акцентом, который должен был быть у богатого выходца из Австрийской империи. — Моя фамилия Ротшильд.
Слово сработало как надо. Молодой человек тут же исчез и почти сразу же вернулся. На его лице отражалась смесь почтительности и любопытства.
— Господин Герцен просит вас пройти!
Кабинет Герцена был завален книгами, газетами, корректурными оттисками. Сам хозяин — грузный, обрюзгший господин с еще не угасшим огнем в умных, усталых глазах — сидел за письменным столом. В этот момент он походил не на хозяина главного оппозиционного издания, а скорее на переутомленного главного редактора самой обычной газеты, задерганного наборщиками, корреспондентами и разного рода политиками и дельцами, постоянно скандалящими по поводу его статей.
— Герр Ротшильд? — произнес он, окидывая Изю изучающим взглядом, в котором не было ни подобострастия, ни враждебности. — Весьма наслышан о вашем семействе. Чем обязан? Вы желаете финансировать русскую революцию?
— О нет, — улыбнулась Изя, присаживаясь в предложенное кресло. — Я пришел предлагать не деньги, а то, что дороже денег. Сведения из России!
Наслаждаясь произведенным эффектом, он достал из дорогого кожаного портфеля две папки и довольно небрежно бросил их на стол.
— Я, как и многие в моей семье, являюсь акционером одной весьма любопытной русской компании. «Главное общество российских железных дорог» — уверен, вы о нем наслышаны.
Александр Иванович кивнул.
— В последнее время я, как и многие другие акционеры, стал терзаться смутными сомнениями по поводу эффективности управления этой компанией. И взял себе за труд провести небольшое частное расследование.
Он переместил папки к Герцену.
— Вот это, — он постучал пальцем по первому, — письмо одного весьма высокопоставленного российского господина, сенатора Глебова, где описаны факты чудовищных злоупотреблений при строительстве Нижегородской линии. Думаю, вашим читателям будет интересно узнать, как деньги, в том числе и английских акционеров, оседают в карманах «нужных людей».
Герцен открыл папку, и глаза его быстро забегали по строчкам.
— А вот это, — Изя с видом гурмана, представляющего главное блюдо, придвинул вторую папку, — вишенка на торте: независимый технический отчет, составленный светилом российской науки, профессором Горного института Лавровым, раскрывающий состояние строящейся сейчас Варшавской железной дороги, с подписями проводивших замеры и дагерротипами. Отчет был сделан как для военного ведомства, так и для Министерства путей и сообщения. Но я смог получить один из экземпляров в частном порядке. Отчет доказывает, что эта дорога, столь важная для империи, строится из гнилья и обмана.