— Благодарю вас, — ответила Сэнди.
Она уже была в спальне, и во время разговора вошла Конни с очередными соболезнованиями и цветами, которые она поставила в вазу на столике.
— Мне дорого ваше внимание, — повторила Сэнди в трубку.
— К сожалению, это все, что я могу для вас сделать, — взволнованно откликнулась Эдра. — Это звучит дико, я понимаю, но у меня грипп, и я не смогла приехать. Прошу вас, позвоните мне.
— Да, непременно. Еще раз благодарю вас.
И она повесила трубку.
Была уже ночь, и по комнате бродили тени. Она и Гейб часто в зимние вечера сидели в этой комнате у камина, пили кофе по-ирландски и мирно беседовали. Гейб был везде, казалось, он не уходил из дома.
Конни взглянула на Сэнди:
— Чего бы ты хотела, дорогая?
У Сэнди болела голова, и она безуспешно растирала пальцами виски. Несмотря ни на что, она выглядела очень привлекательно в накинутой на плечи красной велюровой шали и с распущенными волосами.
— Мне хотелось бы обдумать то, что случилось. — Сэнди подняла на Конни глаза, в них дрожали слезы. — Мне так больно.
— Я понимаю.
— Когда-нибудь эта боль утихнет?
— Наверное.
Конни присела перед кроватью и, притянув к себе голову Сэнди, поцеловала ее.
— Ложись, детка, расслабься. Не надо ничего говорить.
Сэнди послушно легла и закрыла глаза, но потом опять села.
— Пойди займись гостями, — прошептала она. — Со мной все в порядке.
Конни устало вздохнула и вышла из спальни. Сэнди опять опустила голову и заплакала. Ей было особенно нестерпимо больно оттого, что она никогда не видела Гейба живым с того момента, как он уехал по заданию редакции. Она потеряла его на несколько недель раньше, чем он умер. Вот такая жестокая шутка.
Она с трудом поднялась с кровати и поплелась через комнату к камину. Без какого-либо повода, кроме необходимости хоть чем-нибудь заняться, она, сев за чайный столик у огня, взяла загадочное послание Люка Эвери. Но сейчас она не могла о нем думать и, сложив листок, опустила его в карман платья.
Глава 9
Когда Рубен Хейг получил художественно выполненное приглашение на барбекю в усадьбу Биннса, он понял, что большие парни собираются задать ему трепку. Чет Биннс был президентом «Уолко», крупнейшей в округе химической компании. «Уолко» была основным соперником Хейгов в борьбе за Юго-Западную. Рубен посмеялся, принял приглашение Биннса и попросил Аарона сопровождать его.
На ранчо Биннсов Рубен уселся на большой диван рядом с Аароном. В огромной комнате было неуютно от табачного дыма и переполняющего всех внутреннего напряжения. Чет Биннс стоял перед камином, зажав в белых зубах сигару. Президенты еще четырех фирм, оспаривающих Юго-Западную, расположились в креслах и на диванах. Из окна открывался вид на необъятный плавательный бассейн и живописную лужайку с установленным на ней барбекью.
Рубен Хейг с отвращением вдохнул задымленный воздух, выпил, добавив воды, «Джека Даниелса» и с треском поставил стакан на кофейный столик. Хейги накатывались, как танк, на другие компании и делали миллионы, опустошая землю и с беспорядочной алчностью разворачивая ее недра; джентльмены с безупречной репутацией и хорошими манерами были по горло сыты этими Хейгами. И Рубен чувствовал, что у него закипает кровь. Его желудок сжимался и урчал, как грязевой гейзер. Резные деревянные двери были плотно закрыты. Судя по всему, здесь прольется море крови.
Чет Биннс был образцовым техасским миллионером — загорелым, холеным, шикарно одетым. Такие, как он, пришли на смену необузданным скандалистам прошлых лет. Но когда это было необходимо, Биннс мог пустить в ход и кулаки. Однажды на светской вечеринке он прыгнул с веранды на человека, который назвал его лживым сукиным сыном, и дамы в модных вечерних туалетах могли полюбоваться, как за несколько мгновений физиономия того парня превратилась в гамбургер. В тот же вечер Биннс посетил оперный театр, построенный на его деньги.
Чет Биннс окинул взглядом собравшихся и заговорил решительным и авторитетным тоном:
— Две недели назад Джон Бурк заявил, что в качестве партнера он выбрал «Уолко». Мы вели переговоры в течение пяти дней. Последний раз я встречался с Бурком сегодня в полночь, и мы приняли окончательное решение о слиянии наших фирм. Эти ребята готовы отступиться, Рубен, и я полагаю, что хорошая выпивка будет лучшим доказательством отсутствия у нас каких-либо задних мыслей. Как насчет того, чтобы присоединиться к общему мнению?
«Ребята» рассмеялись, выразив этим молчаливое согласие. Они уже наполовину были в кармане у Чета Биннса, поднакачавшись его «Дикой индейкой» и «Джеком Даниелсом», к тому же их неудержимо манила перспектива поваляться на жарком солнышке и опорожнить несколько бочонков пива.
— Объясните им, ребята, — подсказал Биннс.
Чарли Кингсуорт, президент «Коуст ойл», снял очки.
— Мы взяли в кредит у банковского синдиката более пяти миллионов долларов, Рубен. В нашем распоряжении были лучшие коммерческие банки, но Чет обскакал нас. Я думаю, что Джон Бурк испугался, как бы федеральный антимонопольный комитет не заблокировал объединение двух крупных нефтяных компаний. А разве вас это не касается?
Алан Прудхом, седовласый президент компании «Гретнер» — интернационального конгломерата различных фирм, хлопнул себя ладонями по коленям и сказал:
— Рубен, вы меня знаете. В бизнесе я распоследний сукин сын. Если захочу заполучить фирму, она будет моей, Бог свидетель. Для того чтобы завладеть контрольным пакетом, пятьюдесятью двумя процентами Юго-Западной, я поднял стоимость одной акции до восьмидесяти пяти долларов. — Он хмыкнул. — Но Чет Биннс позвонил мне и сказал: «Эл, мы все равно выиграем». И этот ублюдок выиграл! — Алан пожал плечами. — Пошли его к черту, Рубен, хлебай его дерьмовую выпивку и не дергайся.
Раздались выкрики одобрения и даже аплодисменты. Рубен посмеялся со всеми, а потом сказал:
— Ладно, ребята, не надо больше распинаться и исповедоваться, я сэкономлю ваше время. — Он наклонился вперед, нависнув всей массой над кофейным столиком. — Я знаю, какую роль каждый из вас играл в этой пьесе. С самого начала я понимал, с кем имею дело. Мы с Эдом Клири, а он, как вам известно, работает на меня, во всем разобрались. У нас есть наличные, у нас есть акции и вся необходимая информация.
— И у нас все это есть, Рубен, — перебил его Кингсуорт. — Но дело в том…
— Дело в том, ребята, что вы сами согласились выйти из игры! — Улыбка Рубена замерзла на его лице, а глазки засверкали из глубин розовой плоти. — И никогда не пытайтесь одурачить меня. Может быть, я не так ловок, как вы, ребята, но я каждый ваш шаг наперед знаю. Вы любите делить доставшиеся вам компании среди своих: эта нефтяная компания — тебе, эта текстильная — тебе; каждый из вас получает свой кусок пирога, и никому не грозит пинок от антимонопольного комитета. Затем вы собираетесь все вместе и устанавливаете максимально высокие цены.
Рубен опять ухмыльнулся и прощупал глазками каждого из присутствующих.
— Черт побери, ребята, есть и другие компании, которые сами выпускают акции, создают резервные фонды, пытаются защитить себя от полчища волков. — Он громко расхохотался. Так дело не пойдет! Что я буду иметь, если присоединюсь к вашей стае? Объедки, не так ли? Возможно, с вашей стороны очень благородно отдать Юго-Западную Чету, но я не могу себе позволить подобные жесты. Юго-Западная — это грандиозно. Два миллиарда баррелей нефти! Три миллиарда кубических футов природного газа! Пятнадцать миллиардов тонн угля! Это грандиозно. И я хочу это иметь.
Рубен откинулся на спинку дивана и отхлебнул из стакана. Остальные смотрели на него и сопели. Да, с этим будет трудно справиться. Струйки пота стекали, поблескивая, по крепким щекам Биннса. Он покачал сигарой, зажатой в огромном кулаке, и сказал:
— Итак, ваша позиция, Рубен, осталась непримиримой. Но я тоже привык драться до конца. В данный момент вы, наверное, можете выложить больше долларов, чем я, но имеется и кое-что другое, что может оказать решающее влияние на исход дела.