— Почему-то этот человек вызывает у меня беспокойство, Дайсон. Он, как вы утверждаете, дурак. Алкоголик и бабник, трус, который после поражения забивается в нору, слюнявый либерал, отживший свое, как динозавры. Мы можем устроить ему публичные похороны. Но меня беспокоит тот факт, что он вновь претендует на место в сенате.
Дайсон внимательно взглянул на Аарона.
— Возможно, причины его возвращения в политику следует искать в прошлом, — осторожно сказал он.
Глаза Аарона на мгновение вспыхнули.
— Вы тогда работали в ЦРУ, вам и карты в руки.
— Вы опасаетесь его мести?
— Нет, его ослиного упрямства.
— Можно оказаться по уши в дерьме, если не признать у него определенных способностей. Да, как политик он полная развалина, но противник он сильный и боец до мозга костей.
— И он мог бы победить, — сердито буркнул Аарон. — Черт побери, с меня довольно, я не желаю, чтобы он опять вокруг меня вертелся. Дело не в том, что, победив на выборах, он займет какой-нибудь пост в одном из важных комитетов, в любом случае он может что-нибудь разнюхать. Надо лишить его самой возможности победы. А если нам это все же не удастся, нельзя позволить ему продержаться в сенате весь срок.
— Я полностью с вами согласен.
Аарон опять откинулся на спинку кресла.
— А еще эта женщина, Меррит, похоже, она заодно с Коннери. Я не могу ее раскусить, Дайсон. Когда она появилась на ранчо отца, то показалась мне пустой, вздорной бабенкой. — Он сломал карандаш. — Но у нее есть нюх. Мне говорили наши люди в телекомпании, что она полна решимости доказать, что ее муж был убит.
Дайсон улыбнулся:
— Нетипичное поведение для леди из телешоу.
— Ее поведение становится слишком нетипичным: она анализирует полное издание «Истории Силвертон-Каунти», встречается с репортерами из «Ньюс уорлд», чтобы обсудить капиталовложения Хейгов, партнерство Хейгов со странами третьего мира, доходы Хейгов от операций с нефтью. Она уговорила Дена Арлена, и тот позволил ей повсюду совать нос. И, кажется, ее аудитории это нравится.
Дайсон пожал плечами:
— Вы хотите ее ликвидировать?
— Я хотел бы, чтобы она перестала ворошить это дело и поняла, что с ней будет, если она ослушается.
— Понятно, сэр.
— Не то она действительно раскопает что-нибудь важное.
— Я займусь этим сегодня же вечером.
— Думаю, и Ден Арлен должен разобраться, тех ли звезд телевидения он выпускает на экран, если хочет, чтобы мы и в дальнейшем его поддерживали. — Аарон улыбнулся. — Ден обязан нам своей карьерой, ведь начинал он на нашей студии в Пэррише.
В кабинете, звукоизоляция которого была почти абсолютной, повисла гнетущая тишина. За стенами офиса опускался вечер, и занавеси уже не казались объятыми пламенем от падающих на них солнечных лучей.
Заговорил Дайсон:
— В повестке дня был еще один вопрос.
— Я помню.
Аарон встал, опершись ладонями на стол, и это движение обуславливалось его внутренним, эмоциональным состоянием.
— Дело довольно щекотливое.
— Я слушаю, сэр, — бесстрастно произнес Дайсон.
Аарон почувствовал сухость во рту, его спина покрылась испариной. Это был один из редких моментов, когда эмоции взяли над ним верх.
— Моя жена вступила в любовную связь с нашим коммерческим директором. Они собираются пожениться, как только Лорейн получит от меня развод. Само по себе это дело должно бы касаться только меня одного. Но у меня есть доказательства того, что Эд Клири за нашими спинами вступил в сговор с Четом Биннсом и передает ему материалы, которые сам же готовит якобы для нашей победы в борьбе за Юго-Западную. Эд претендует на пост вице-президента в компании Биннса. Власть немалая.
Очевидно, что Дайсон посчитал дело достаточно серьезным, потому что задумался глубоко и надолго. Наконец он решился высказать свое мнение:
— Под контролем у этого коммерческого директора весь ваш капитал. Он полностью осведомлен обо всех делах и даже планах Хейгов и, судя по всему, намеревается разорить и уничтожить вас. Его смерть — единственная гарантия, что он не сможет вам навредить.
Аарон мрачно улыбнулся, а Дайсон продолжил:
— Но вы хотите также наказать вашу жену?
Аарон уже без улыбки взглянул на своего собеседника:
— Вы можете найти решение, которое развяжет весь этот поганый узел? Ее смерти я не хочу… пока не хочу.
Дайсон улыбнулся откровенно и уверенно:
— Я могу взяться за это дело.
Аарону не нравилось, что эмоции, с которыми он не мог справиться, заставляли его постоянно думать об этом грязном деле. Ему не нравилось, что слабость, которая в него вселилась, заставляет придавать чрезмерное значение наказанию Лорейн. Однако он должен был этим заниматься. Эта продажная сука заслуживала наказания, а с Клири необходимо было кончать.
— Хорошо, — принял решение Аарон. — Информируйте меня о предпринимаемых вами шагах.
— Сначала заняться первым вопросом? — спросил Дайсон.
— Да, — подтвердил Аарон, — сначала жена этого Меррита. Припугните ее хорошенько.
— Слушаюсь, сэр.
Дайсон по-военному четко повернулся и вышел из кабинета, захлопнув дверь. Аарон стоял в той же позе, опершись на письменный стол и погружаясь в непривычное для него состояние эмоционального возбуждения, а за окном сгущались сумерки.
Глава 18
Короткая стрижка была первым шагом в раскрепощении Сэнди, вторым стал автомобиль. Она теперь сама водила машину.
Волосы она уложила так, что ее лицо, лишившись прежней открытости, стало казаться более умудренным и строгим. Сэнди купила новый «БМВ», оборудовав его стереосистемой за пятьсот долларов. Она понимала, что привычка потакать капризам не относится к тем чертам характера, которые она хотела бы перенять, но чувствовала, что внешние перемены оказывают влияние на ее внутреннее состояние, а это ей было необходимо. Во что бы она ни превратилась, она уже не будет прежней, немного легкомысленной, зависимой от других людей куколкой.
Испытывая неизведанное прежде удовольствие от управления мощной машиной, она ехала по улицам Вестчестера. Вечер постепенно окрашивался в размытые красные и фиолетовые тона, в сгущающихся сумерках все отчетливее были видны освещенные указатели и зажженные фары машин. Неделю назад Сэнди поставила телекомпанию в известность, что она больше не нуждается в служебном автомобиле. Новый «БМВ» она купила только вчера вечером, а сегодня утром с упрямой решительностью проехала шестьдесят миль до Манхэттена.
Дорога спустилась с холма и теперь тянулась вдоль ручья, обсаженного высокими деревьями. Свет в окнах соседних домов манил теплом и уютом. Сэнди вздрогнула, ощутив свое острое одиночество, и подумала, что ей придется скоротать этот вечер у телевизора. Она слишком устала, чтобы пытаться анализировать обстоятельства смерти Гейба или расшифровывать записку Люка Эвери.
Сэнди включила радио. Передавали концерт классической музыки, и она с безнадежным отчаянием вспомнила, что именно Люк Эвери приобщил ее, пусть и в небольшой степени, к классике. Она до сих пор с трудом воспринимала таких серьезных композиторов, как Бах и Бетховен, которыми восхищался Люк, но более легкие вещи она любила и расслаблялась под эту музыку. Она улыбнулась, подумав, как удивился бы Ден Арлен, узнай он, что его пустоголовая кукла для интервью способна воспринимать хорошую музыку. Она вспомнила, как Ден и Люк часами просиживали в кабинете Дена, обсуждая новые записи классики: два старинных приятеля обменивались комплиментами и не допускали ее в свою компанию.
«Стоп! — сказала она себе. — Так можно опять впасть в уныние». Переключив приемник на более легкую музыку, она заставила себя думать о сегодняшних проблемах. Джефф, попрощавшись с ней, обещал возобновить сотрудничество, но с тех пор его невозможно было разыскать ни по одному телефону. Секретарши вежливо объясняли ей: «Он сейчас на встрече с избирателями» или: «Простите, но он уехал на несколько дней». Никто больше не вспоминал о Гейбе, и имя Хейгов редко можно было встретить в газетах или на телевидении.