Не достигнув успеха, я расслабила челюсть, и он отдернул руку, обняв меня, отталкивая назад, чтобы он мог закрыть за собой дверь.
— Где Люций?
Его тело казалось натянутым резче струны в фортепиано, но мой вопрос заставил его вибрировать сильнее.
— Здесь. Перевязывает руку.
— Хавьер ранен?
— Получил пулю в плечо. Она прошла навылет, но это все равно чертовски больно, судя по его нытью. — Он подталкивал меня, пока мои колени не коснулись кровати, и я не села.
Синклер сделал шаг назад и осмотрелся вокруг, серебряные полоски луны снаружи стали единственным источником света в комнате. Он шагнул к двери и щелкнул выключателем. Вспышка света ослепила меня на мгновение, но это не имело значения. Все остальное было забыто. Передо мной стоял Вайнмонт: его темные волосы в сущем беспорядке, кровь бежала из порезов на щеке, шее и руках. Правая брючина была окрашена в ярко-красный и казалась еще влажной.
Но самым выразительным были его глаза. Глубокого синего цвета, буйные, наполненные властью и болью, что кромсают мою, и без того уже потрепанную душу, на еще более мелкие кусочки, прежде чем развеять их на все четыре стороны.
— Что…
— Мы в безопасности. — Вайнмонт окинул взглядом каждый дюйм моего тела с ног до головы. — Пока что.
— Что случилось?
Он проигнорировал мой вопрос и подошел к ванной. Хоть он и хорошо скрывал боль, я видела, как он слегка вздрагивал каждый раз, когда ступал на правую ногу.
Синклер открыл бельевой шкаф и начал рыться в поисках аптечки. Я последовала за ним, задержавшись в дверях, когда он опустился на край ванны и рывком открыл крышку. Содержимое посыпалось на пол, он схватил бутылку со спиртом, прежде чем сорвать крышку и полить им порезы на руках и шее. Некоторые были глубокими, и от спирта кровь потекла еще сильнее. Он положил пистолет справа от себя.
Ему нужна была помощь. Руки и шея заживут, но вот ярко-красное пятно, расползающееся вдоль его ноги, выглядело намного, намного хуже. Стоит ли мне помогать врагу? Человеку, который меня бил, мучил и говорил, что сделает все это без колебаний? Я кусала губу, пока он прикладывал марлю к ранам и каждые несколько мгновений поглядывал на меня, словно убеждаясь, что я еще здесь.
Заметив легкую дрожь в его руке, я решила действовать.
— Вот. — Я схватила несколько полотенец и тряпок из шкафа и опустилась перед ним.
Он поднял брови и застыл, удивление ясно читалось в глазах цвета океана. Затем он отвернулся, отрезав меня от синей глубины. Я взяла его ладонь и осмотрела руку, которая выглядела хуже. Порезы были ровными, явно нанесенными ножом, один был особенно глубоким. Он проходил через одну из толстых, изогнутых виноградных лоз выше локтя. Нужно было наложить швы, чтобы остановить кровь, стекающую на белую плитку. Я обыскала содержимое аптечки и нашла маленький медицинский степлер. Это должно помочь.
— Я хочу увидеть твою ногу, прежде чем сделаю что-нибудь еще.
— Все нормально. Заживет. — Вайнмонт потянулся за наполненной до половины бутылкой спирта, но его руки задрожали сильнее, и он перевернул ее в ванну. Я наклонилась над его бедрами и схватила ее прежде, чем все содержимое вылилось на дно.
— Просто дай мне посмотреть. — Я опустилась на колени. — Снимай штаны.
Он ухмыльнулся.
— Соскучилась?
Я была мотыльком, пытавшимся помочь пауку. О чем я только думала? Я начала подниматься.
— Иди трахни себя.
— Остановись, — его голос дрогнул. — Пожалуйста. — Он потянулся к темному кожаному поясу и расстегнул его, затем открыл молнию.
Я с трудом сглотнула, сердито глядя на него, взялась за джинсы по бокам его бедер и потянула, когда он немного приподнялся. Мужчина тяжело опустился на руку, которую я прокусила до крови, и та соскользнула на ванну, оставив ярко-красный мазок по белому фарфору. Его боксерские трусы были единственным предметом одежды, не пропитанным кровью. Я стянула брюки до лодыжек и ахнула, обнаружив колотую рану на голени. Она была длиннее и глубже, чем рана на предплечье. Из рваных краев сочилась кровь.
— Как? — Я посмотрела вверх в его сапфировые глаза.
— Он пришел ко мне. — Вайнмонт поднял руки, и я смогла понять, что раны были оборонительными. — Я отбивался. — Он повернул запястье, чтобы я могла увидеть его окровавленные суставы. — И когда он упал, то нанес последний мощный удар, прежде чем я… — Синклер повернул руки и уставился на ладони, наморщив лоб. Он посмотрел на меня, глаза казались загнанными.
Имея каплю сострадания, я потратила его на него, хоть он и этого не заслуживал.