Почему увлекся мечтой о возможности кругосветного плавания, сказкой о существовании пролива в середине Южной Америки тридцатисемилетний отставной солдат, покрытый рубцами, хромой инвалид — Фернандо Магеллан?
Различны биографии людей, посвятивших свою жизнь служению идеям, устремленным в будущее. Каждый своим путем идет в неведомое. Различны и те конкретные частные поводы, которые заставляют человека ринуться в необозримый океан еще не открытых тайн, вступить на путь откуда не каждому суждено вернуться. Но всегда, несмотря на несходные поводы, характеры, эпохи, основная причина, толкающая человека на осуществление новой идеи, одна: исторически назревшая жестокая необходимость. Иногда эту причину называют «духом времени».
Ни Веснин, ни Рубель не знали, что уже существует та область техники, о задачах которой они вели разговор. Развитие мореплавания и авиации в годы после первой мировой войны все острее и требовательнее ставило задачу «видения сквозь дым и туман». Успехи радиотехники открывали новые возможности к решению этой задачи. Возникала новая отрасль радиотехники, та, что впоследствии, в годы второй мировой войны, получила название радиолокации. Но ни Веснин, ни Рубель не предполагали, что и в Советском Союзе и в других странах мира есть люди, которые уже не один год практически работают над проблемой радиообнаружения в темноте, сквозь дым и туман.
Пока Рубель и Веснин беседовали, туман становился все гуще.
— Хоть ножом режь! — сказал Веснин.
— Видеть сквозь туман… — продолжал Рубель. — Знаете, что меня натолкнуло на эту идею? Описание знаменитого Ютландского боя, который произошел в 1915 году, 31 мая.
И командир БЧ-2 рассказал Веснину о сражении, в котором участвовало 249 боевых кораблей. Силы англичан в несколько раз превышали силы немцев. Но условия видимости были таковы, что в первый период боя в английские корабли попало вдвое больше снарядов, чем в немецкие. Немцы стояли на востоке, их суда были прикрыты легкой мглой. Английские корабли на западе выделялись четко. Потом освещение переменилось, и англичане тоже стали стрелять метко. Но скоро наступила ночь. Немецкий адмирал спокойно, как говорят в романах — «под покровом ночи», увел свои корабли на свои базы. Каждый час боя английские корабли выбрасывали около полумиллиона килограммов стали и взрывчатых веществ.
— А толк какой? На каждые сто выстрелов — два попадания. Вот поди-ка стреляй в такую погоду!
В гостях у командира БЧ-2
— Похоже, что испытывать ЗАС будем только завтра, — сказал Рубель. — Хотите, пойдем в душ, а потом, если не возражаете, побеседуем.
Из душа Веснин поднялся на палубу.
Туман упал сверху и теперь погружался в море. Лишь отдельные белые клочья еще висели в небе, цепляясь за редкие звезды. Взошла большая красная круглая луна. Веснин стоял и смотрел, как, поднимаясь ввысь, луна бледнеет, как все явственнее проступает сквозь легкую белесую дымку маслянистая чернота моря. Ветер гнал облака, но Веснину казалось, что это бежит луна, а тучи стоят неподвижно. Вздымались и опускались волны, создавая непрерывный, несмолкаемый глухой гул. На воде поперек всего моря, от корабля и до горизонта, заискрилась, затрепетала серебристая дорожка, сотканная из лунных бликов.
Чувство радости не покидало Веснина с той минуты, как он догадался перепаять тиратроны.
«Что представляет собой эта лента бликов? — думал он. — Отражение лунного диска в тысячах участков водной поверхности, наклоненных под различными углами и по всевозможным направлениям. Каждый участок отражает луну, но не от всякого участка отраженные лучи попадают в глаз наблюдателя… Как можно здесь жить постоянно, спать, есть?» — размышлял Веснин, остро ощущая непривычное колебание палубы под ногами.
Где-то слева низко-низко вспыхивало нечто подобное зарницам. Обернувшись, Веснин увидел электросварщика, который накладывал рубцы на палубу, чтобы ноги не скользили на гладких участках. При вспышках электрической дуги отчетливо вырисовывались огромные черные контуры дальномеров.
К Веснину подошел Рубель:
— Пойдемте ко мне, Владимир Сергеевич. Хочется со специалистом-электриком по душам поговорить.
Никита Степанович Рубель родился в рыбацкой деревне близ Одессы. В двенадцать лет ему удалось устроиться юнгой на торговое судно. К восемнадцати годам он уже совершил несколько кругосветных путешествий. В 1914 году, не достигнув призывного возраста, он добровольцем пошел в военный флот, служил на линейном корабле «Слава». Когда «Слава» сражалась одна против крупного соединения немецких кораблей и не допустила их пройти в Рижский залив, Рубель был ранен и получил за храбрость георгиевский крест. В 1917 году он, как говорили в ту пору, «записался в большевики». Боцману Рубелю было двадцать три года, когда он поступил на «Курсы комиссаров флота для подготовки командного и инженерно-технического состава». Эти курсы в тот год были открыты при Военно-Морской академии для «матросов и младшего комсостава, заслуживших, — как было сказано в постановлении, — право учиться самоотверженной борьбой за революцию».