- А кто сказал, что деньги помечены полицией и поэтому меня заметут, если я не отдам их? Врушка несчастная!
- В следующий раз подумаешь хорошенько, прежде чем торговать своими близкими. Жалкий вымогатель!
- Да если бы не я, ты бы так и торчала в своей комнате, покрываясь плесенью!
- Если бы не ты, мне не пришлось бы постоянно краснеть!
- Саша! – уже кричали из комнаты, найдя сотню-другую причин, чтобы вытрясти из меня подробности нашего знакомства. Еще бы, с таким-то богачом…
Это был не ужин, а кошмар, поэтому закономерно, что в итоге мы впервые с тех самых пор, как стали парой, поругались. И чем больше родители восторгались вежливостью Стаса и его прекрасным воспитанием, тем сильнее кипело у меня внутри, пока я, проводив его до машины, не высказала все, что думаю:
- Ты обманул меня, опять!
- Нет, Саша. Если бы ты спросила, я бы все рассказал, но тебе же нравилось думать, что я маньяк.
Он точно издевался – смотрел, подняв брови, будто я собиралась через голову прыгнуть или встать на задние лапки. А меня выворачивало от мысли, что пока я жаловалась ему на непорядочность домовладельца, он поддакивал и обещал подать жалобу, чтобы добиться справедливости, на себя же самого.
- Зачем ты вообще поселился в этой квартире, если мог ткнуть в любое место на карте и умчаться туда уже через пять минут?
- Потому что это мой дом, и я могу жить в нем, сколько захочу.
Он попытался притянуть меня к себе, но я вырвалась, быстро вспоминая, каково это – держаться от него на расстоянии.
- Саш, ты же не всерьез!
- Не подходи ко мне, – предупредила я, чуть сдерживаясь, чтобы не раскричаться под прицелом родительских глаз, следящих из окна. – Лучше тебе сесть в свою замечательную машину и отправиться обратно, в свою замечательную жизнь, где ты, чертов богач, живешь в конуре, в которой даже горячей воды, когда нужно, не допросишься.
- Я работаю над этим. Думаешь, зачем я закупился строительными материалами? Чтобы похищать невинных девушек и отвозить их в лес?
- Просто уезжай, ладно?
- Саша!
Мне еще предстояло выслушать дифирамбы в его честь от мамы, так что тратить силы на эту комедию не было никакого желания. Нервы больше походили на измочаленные нити, которым до обрыва не хватало разве только нежностей, навязанных силой. Сейчас он уже не строил из себя неприступную скалу, прекрасно соображая, как мной можно манипулировать, а мне хотелось, чтобы он действительно задумался: нельзя так просто врать и полагать, что все сотрется за пару глубоких поцелуев.
Я демонстративно ушла в дом, но, похоже, прежняя, каменная Саша окончательно покинула пределы моего тела. Потому что ночью, когда он позвонил, зная, что, расстроенная, я все равно не усну, мы проговорили до самого рассвета.
Через неделю, в мой выходной, мы отправились на побережье, а после, когда солнце уже завалилось на один бок, долго плутали на машине незнакомыми дорогами. Я не особенно следила за картинкой за окном, предпочитая закрывать глаза, когда Стас накрывал ладонью мое колено. Но когда остановились, с удивлением обнаружила всего в двух шагах знакомый фасад.
- Зачем ты привез меня сюда?
Не скажу, чтобы мне очень хотелось вновь окунаться в деньки, когда мы жили бок о бок, подозревая друг друга в тихом помешательстве, но Стас сказал:
- Хочу показать тебе кое-что. – И я, конечно же, как завороженная, поплелась следом. Я делала все, что он хотел, как бы ни старалась сохранять благоразумность.
Ноги все еще помнили скрипучие ступеньки, пальцы – отполированные многолетними касаниями перила, но глаза не сразу нашли белую обшарпанную дверь.
- Я же говорил, что стараюсь все исправить. – Стас обнял меня со спины и вложил во вспотевшую руку нагретый ключ. – Если ты когда-нибудь захочешь вернуться, чтобы снова сводить меня с ума своим пением, знай, что эта квартира всегда в твоем распоряжении.
Я сглотнула, но так и не нашлась, что ответить. Все, что он делал для меня, было большим, чем то, на что я могла рассчитывать. Он с поразительным спокойствием сносил мои причуды, гася надвигающиеся истерики и разделяя радости. И при этом так сильно меня любил, что порой хотелось плакать просто от мысли, что он рядом. Но, даже отвечая взаимностью, я чувствовала, что остаюсь не до конца честной. И наша неожиданная и глупая ссора только сильнее убедила – мне необходимо признаться.
- Хочу увидеть твою квартиру, можно? – спросила я, зная, что он не откажет.
Видеть ее во второй раз, но разглядывать – в первый, странно. Мне казалось, я вспомню по-армейски идеальный порядок и пару фотографий на прикроватном столике, потому что они не вязались с небрежным стилем, которым Стас будоражил меня весь год. Но, даже проведя ладонью по пушистому покрывалу на кровати, взглянув на окно, вид за которым который так походил на мой и все же чуточку отличался, я не смогла столкнуть пласты памяти с той ночи. Стас говорил, что все началось в парке, когда я вдруг отчаянно-смело поцеловала его, изумив и взволновав настолько, что он едва удержался от неправильного поступка прямо там. Но я была уверена, что для меня все случилось гораздо позже. Когда он, взяв себя в руки, довел меня до самой двери, а я не смогла с ним расстаться. Наверное, следя сейчас за моими перемещениями, он тоже ждал, что вспышка озарит темный угол, и разум откроет правду – не он соблазнил пьяную меня, а я не дала ему шанса мне отказать. Я давно уже догадалась об этом, но окончательно подтвердить это знание, как бы ни старалась, не смогла. И все-таки он не будет разочарован, потому что мне было, что сказать.
- Я действительно не помню ту ночь.
Лучи заходящего солнца ложились неровно, золотя его волосы, но скрывая в тени мягкий изгиб губ.
- От Южного и до полудня, когда я проснулась в своей кровати в диком похмелье, у меня в голове черная пустота. Но есть одна вещь, в которой я не уверена – сон это был, или же проблеск воспоминания. И я хочу спросить тебя о ней.
- Что это, Саша? – его голос дрогнул.
- Татуировка. У тебя их много. Слишком много, чтобы запомнить хоть половину. Но с самого пробуждения и до этой минуты меня преследуют магнолии, как будто пытаются о чем-то рассказать. Может быть, я и свихнулась, конечно, но ты можешь разубедить меня?
Вместо ответа он сдернул через голову футболку, и я сразу увидела ее там же, где и запомнила – бьющуюся, живую, настоящую. Посреди черного поля змеящихся линий.
- Это рисунок моей матери. Я хотел, чтобы она всегда была со мной.
- Не думаю, что смогу еще что-то вспомнить, — сказала я, гладя дрожащие лепестки кончиками пальцев. — Но очень надеюсь, что мы создадим новые воспоминания.
- Так и будет, Саша. Так и будет.
Больше книг Вы можете скачать на сайте — Knigochei.net