- Саша, если ты немедленно не откроешь его, это сделаю я.
- Нет! – пришлось даже отодвинуться, пряча телефон под ногой. – Не имеешь права!
- Почему? Я заплатил за него, к тому же люблю посмотреть на красивых голых девушек, или я не мужчина?
Он был даже более чем мужчиной, если учитывать, на что успел пойти ради глупой соседки в последние два часа. Заплатил? Под ребрами тоскливо заныло – придется поискать вариант с еще одной подработкой, чтобы отдать ему потраченное. Видео, наверное, стоило как проститутка на всю ночь… Боже, мне-то откуда знать.
- Я все отдам, – сказала я на всякий случай.
- Лучше покажи, как ты танцуешь.
- Ты же не работаешь, почему отказываешься от денег? Совсем глупый?
- С чего ты взяла, что я не работаю?
- Потому что ты постоянно торчишь дома. Ходишь туда-сюда, дверью хлопаешь. Думаешь, только я могу кому-то мешать?
- А это приятно. Знать, что я не такой уж и невидимый.
Что он имел в виду? В его словах скрывался какой-то другой слой, как будто я велась на обертку, хотя должна была бы сразу понять, что искать нужно под ней – начинку. Я могла почуять ее запах – чуть сладкий и возбуждающий, но он только дразнил ноздри, не позволяя зацепиться, чтобы отыскать верную дорогу. Я почти набралась смелости, чтобы спросить напрямую, но Стас взглядом указал на мое обернутое джинсовой тканью бедро.
- Посмотри, или я никогда не перестану напоминать тебе о нем.
- Хорошо, – сдалась я. – Только отодвинься подальше, нечего меня смущать.
- Ладно.
Устроив телефон так, чтобы он точно ничего не мог рассмотреть даже в отражении на стекле, я мысленно перекрестилась и включила запись. От собственных потуг изобразить сексуальную красотку на шесте к горлу опять подскочила тошнота, но я предусмотрительно перевела взгляд на шумную толпу вокруг сцены. В темном, озаряемом вспышками светомузыки помещении явно выделялось короткое белое платье Ники, светившееся в ультрафиолете синевой. Если бы она решила выбрать другой наряд, я бы ничего не заметила, но поверх слепящего пятна четко угадывались контуры моей сумки, которую она зажала под мышкой, прежде чем двинуться вместе с каким-то парнем к выходу.
- Этого не может быть, – повторила я пару раз вслух. – Ника никогда бы так не поступила…
У нее была целая куча сумок – дорогих, купленных прямо с очередного показа. Зачем ей понадобилась моя?
6.
- Расскажи о своей подружке, – попросил Стас, уже привычно заставляя машину реветь, как гоночный болид, участвующий в заезде на пару миллионов. Мне приходилось цепляться за сидение, как будто это позволяло держаться крепче даже при застегнутом ремне безопасности. Самому Стасу ни шум, ни лавирование, чтобы успеть проскочить перед красным, ничуть не мешали – он вел себя, словно в каждую свою поездку выигрывал первый приз. – Она красотка?
- Какое это вообще имеет значение? – Он опасно проскочил перед автобусом на повороте, и я нахмурилась. – Ника моя подруга, и точка.
- Она позавидовала тебе – разве это не наводит ни на какие мысли?
- Что за чушь! Нике незачем кому-то завидовать: у нее есть все, чтобы быть абсолютно счастливой.
Слишком смешно было даже предполагать, что она могла пожелать что-то, что имелось только у меня. Мозги, которые умели только складировать параграфы из учебников? Или крохотную комнатку, называемую громким словом «отдельная квартира»? А может, ей вдруг не хватило стеснительности и косноязычия при виде понравившегося парня? Ника была богата, изысканна и выбирала только лучшее. А это лучшее неизменно отвечало ей взаимностью.
- Ага, – заявил Стас. – Притащить тебя в стрип-бар и бросить среди толпы, умыкнув сумку – теперь я знаю, что делать, когда буду абсолютно счастлив. Пойдешь со мной в бар?
- Ты ничего не понимаешь, – упрямо возразила я. – Судишь только по самой верхушке.
- Спорю, ты гораздо красивее ее, вот она и бесится.
- А-а-а, – я запустила пальцы в волосы, чтобы отгородиться от его насмешки. Каждым новым виражом подвергая нас опасности, он умудрялся находить время, чтобы ловить мой взгляд в зеркале и впрыскивать под кожу свербящее беспокойство. Словно не в силах усидеть на месте, он заставлял двигаться не только машину, но еще и меня – и я ерзала, пытаясь найти остроумный ответ, но в голову не лезло ничего, кроме «сам дурак».
- Да вы покраснели, Александра.
- Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что меня так легко смутить. – Неправда, но ему незачем об этом знать.
- Конечно, двенадцать часов назад ты танцевала стриптиз.
Благодарность, которую я испытывала последние полчаса, потонула в раздражении гораздо быстрее. Стас не умел удерживать положительное впечатление. Еще мгновение назад я готова была признать за ним правоту и даже согласилась бы, что в профиле, повернутом к дороге, больше красоты, чем ехидства, как он снова вернул меня к реальности. Он помогал мне не из благородных побуждений, ему просто было скучно. Конечно, я бы тоже умаялась, если бы целыми днями делала только то, что хотела.
- Подумай, – тем временем сказал он. – Неужели ни разу эта твоя Ника не поступала по отношению к тебе сомнительно?
- Нет, – соврала я, не моргнув.
Поступала, но это не имело никакого значения. Будучи с самого детства избалованной, она думала о себе чаще, чем о других, но это вписывалось в рамки нашей дружбы, потому что я ценила ее за живой характер и умение поднять мне настроение, а не за сочувственное похлопывание по спине. Ника была так воспитана – яркая, легкомысленная бабочка, но мне хватало вокруг погруженных в свои заботы людей, чтобы нуждаться в них еще больше.
- Почему я никогда ее раньше не видел? Если так подумать, я ни разу не видел, как к тебе вообще бы кто-нибудь приходил. Даже родители.
- Это… не твое дело, – опять он выбил из меня дыхание одним своим неудобным вопросом. – Сам-то ты тот еще гостеприимный хозяин.
- Я приглашал тебя, но ты же вечно занята.
- Пф.