Выбрать главу

Потом повторил вопрос. Гнат, закусивши безусую свою губу, все же продолжал проклинать «бисовых выродков». Тогда старик кивнул одному из татар — и ближайшему ребенку отрубили палец.

Гната поразила именно эта деталь — что татары не убивали детей, а только рубили пальцы, собираясь после продать ребенка.

Старик спросил опять. И опять Гнат только ругнулся, но на сей раз (он сам чувствовал это) — слабее и неуверенней.

…В конце концов он сломался. На тринадцатом ребенке — видимо, недаром (утешал он себя) число это зовут чертовой дюжиной. До этого его дважды тошнило, но он держался, а тут, когда вывели ту девочку, она вдруг почему-то напомнила ему Галю в детстве…

Ладно, шептал он сам себе, ладно, я же ни о чем таком, просто про то, как вылечили. Никаких тайн, ничего — просто о том, как остался жив.

Уже позже он понял — узнай Ярчук, как потом поступит тот, кого он, рискуя жизнью, вытаскивал с Господнего шляха, — своими же руками задушил бы. И за это вот понимание Гнат возненавидел Андрия — сперва неосознанно, а потом…

Но потом пока еще не настало. Пока перед ним лежали двенадцать отрубленных детских пальчиков и ухмылялся старый татарин с лицом, похожим на коровью лепешку.

— Не спрашиваю, — сказал, — хочешь ли ты жить. Хочешь — иначе бы не рассказал мне всего этого. Но знаешь, неверный, ты ведь мне рассказал много больше, чем думаешь.

Здесь старик замолчал и принялся сосредоточенно ссыпать в кипящий котел какие-то травы и коренья, высушенные шкурки ящериц и прочую гадость. Потом знаком велел Гнату подойти и взглянуть.

Гнат нагнулся над водою — и тут же в ужасе отшатнулся: там, в глубине, словно на иконе, проступали образы его матери и сестры!

— Видишь, — усмехнулся старик, — я знаю кое-что про твои слабые стороны. Но этого было бы мало в нашем с тобой случае, правда? Поэтому я покажу тебе еще вот что.

И старик, примерясь, ткнул в котел остроконечной палочкой, похожей на стрелу.

К тому времени Галя на изображении в котле вышла из комнаты, оставалась одна только Гнатова мама. И вот когда старик ударил ее палочкой, мама зашаталась и рухнула на пол; Гнат видел, как она заходится в крике, но, конечно же, не мог слышать его.

Презрев стоявших неподалеку татар-охранников, он бросился на проклятого чародея, но тот едва заметным движением сбил Гната с ног — сам, без чьей-либо помощи!

— Глупо, неверный. Будешь и дальше так себя вести — сам умрешь, но сперва увидишь, как умирают твои родные. Зачем, а? Ты ведь даже не выслушал, чего я от тебя хочу. А мне не нужны ни головы твоих друзей, ни ваши бунчуки. Э-э, зачем мне ваши старые бунчуки и ваши пустые головы?

Нет, Гнат не спросил тогда у него, чего же он хочет. Словами — не спросил. Но во взгляде… да, во взгляде, наверное, что-то такое отразились.

И они оба — старик и Гнат — знали это.

— Как ты сказал его звали? — переспросил старик. — Ну, того, который начал тебя выводить обратно с дороги? Того, который поклялся второму, в плаще, что выполнит любое его пожелание?

Гнат посмотрел на отрубленные детские пальцы.

— Ярчук, — сказал он.

И вздрогнул, когда услышал, как три раза подряд прокукарекал где-то за шатрами петух.

* * *

Старик объяснил, что хочет всего ничего: чтобы Гнат вернулся к своим и оставался рядом с Ярчуком, дожидаясь, пока к Андрию не явится тот человек в плаще и не попросит выполнить обещанное.

Я даже, говорил старик, не беру с тебя никаких клятв. Вряд ли ты расскажешь кому-либо, что сломался, — у вас это считается зазорным (впрочем, вполне справедливо). Ну и потом, ты ведь понимаешь, что я вот здесь, в этом самом шатре, буду очень внимательно следить за тобой. И из-под земли достану тебя и твоих мать с сестрой. Сейчас ты веришь мне — вопреки всему, потому что сейчас твой дух более свободен, чем когда-либо, и воспринимает мир таковым, каков он есть. А в этом мире, неверный, есть место — ма-ахонькое такое, ничем не примечательное место — для старого глупца с его кипящим котлом. Вспоминай иногда обо мне, особенно когда твой разум начнет убеждать тебя, что я всего лишь старый… э-э-э… как это у вас говорится? — шарлатан, да? Ну вот, а если ты мне понадобишься, я позову твою левую руку — и постарайся отыскать меня тогда как можно быстрее.

И он отпустил Гната на все четыре стороны — а на самом-то деле в одну-единственную, туда, где был Андрий.

Но Гнат, конечно же, поехал в родное село: забрать маму с Галей и…

Нет, до хаты он добрался без приключений, но едва вошел, едва открыл рот, чтобы велеть им собираться, как мать рухнула на пол и застонала от боли.