Немало удивилась знаменитая артистка, увидев перед собой посиневшего от холода коллегу. Узнав, зачем он примчался, она огорченно всплеснула руками: «И только ради этого?!» Но потом задумалась.
— Ведь это совсем не пустяк, — заметила она серьезно. — Вы добрались до настоящего секрета кастаньет, и теперь я обязана его раскрыть. Вы один из тех артистов, для которых не может быть профессиональных тайн. Вы их всё равно узнаете. Многие, правда, ограничиваются даже не всеми теми приемами, которые я показала вам во Фрунзе, и вполне преуспевают, им много и не надо.
Альберинго показала тот трудноуловимый переход, который так важен в мастерстве владения кастаньетами, и когда Махмуд этот прием освоил, подарила ему свои концертные кастаньеты.
Вернувшись во Фрунзе, Махмуд заказал для кастаньет специальные красивые шерстяные варежки. Кастаньеты у него теперь всегда были теплые, а значит, готовые к игре.
О его увлечении кастаньетами знали немногие. А вот дочка Махмуда Эсамбаева Стелла никогда, наверное, не забудет, как папа вез ее в поезде и как она все три дня дороги с утра до вечера сидела в купе, то и дело всхлипывая, так как папа провел почти всё время… в тамбуре. Три дня подряд он бил в кастаньеты, отрываясь только для того, чтобы покормить дочь. Шум поезда, стук колес, врываясь в тамбур, почти заглушали стук кастаньет, и это было очень удобно для упрямого самоистязателя, всем существом погруженного в стихию движения и ритма.
Ах, как любил Махмуд испанские танцы! Что за чудо этот фламенко! Сколько характера, гордой, агрессивной, грозной даже красоты.
— Хмель без вина! — так оценивал он этот танец.
Махмуд никогда не забывал, как пришел когда-то к Марите Альберинго за кулисы с огромным букетом роз. И получил первый урок игры на кастаньетах.
Впоследствии Махмуд станцевал немало испанских танцев. Это был парный из «Лебединого озера», немало танцев с кастаньетами: «Булерияс», «Пасодобль», «Ла коррида», а также танец тореадора.
В концертах Махмуд исполнял еще один танец, который называется «Мелодии Испании», что очень точно выражает самый его дух. Все прежние танцы были лишь подготовкой к этому. Он вобрал в себя, сконцентрировал всё, что выражают самые различные испанские танцы.
В 1995 году Махмуд помог популярной в то время группе «На-На» оформить игрой на кастаньетах их известную песню «Кармен». Тогда они подружились с Бари Алибасовым, продюсером и основателем группы.
Вспоминает Бари Алибасов: «Я познакомился с Махмудом в 1961 году, когда был еще мальчиком. Может быть, в седьмом или восьмом классе. Мы с ребятами ходили на фильм «Я буду танцевать» с Махмудом Эсамбаевым в главной роли. Тогда было много героических фильмов: «Подвиг разведчика», «Застава в горах», но я не помню содержания этих фильмов, помню только названия. Я как-то интуитивно чувствовал стереотипность и схематичность этих фильмов, образов людей, их подвигов.
«Я буду танцевать» был первым фильмом, где я увидел настоящий подвиг и понял, что значит подвиг для человека вообще. Потому что всегда за подвигом стояло государство, нация, а это был подвиг внутренний, подвиг по отношению к самому себе, к самосознанию — кто ты? с чем ты пришел в этот мир? почему пришел? Ведь долг, который ты должен исполнить, придя в эту жизнь, есть твоя высшая, главная, священная миссия.
В фильме рассказывается о том, как человек, практически потерявший ноги, становится великим танцором. Он сказал: «Я должен. Это смысл моей жизни. Это мое призвание». Меня этот фильм так потряс, что я решил — никогда в жизни не уйду со сцены, что бы ни случилось, что бы ни произошло в моей жизни. Сцена — это то, чему я посвящу свою жизнь.
Я стал артистом благодаря Махмуду Эсамбаеву. С этим образом всю жизнь жил, для меня идеалом всегда был Махмуд, для меня это была божественная, легендарная личность. Я даже не помышлял о том, что когда-нибудь буду с ним знаком, что когда-нибудь я смогу сказать ему слово и услышу его ответ. Куда бы мы ни приезжали на гастроли, если там месяцем или неделей раньше был Махмуд, то всегда оставался шлейф легенд о переполненных залах, о фантастической его программе, о необыкновенном его гостеприимстве. Легенды постоянно сопровождали гастроли Махмуда и на моих глазах делали его божеством. Никогда, ни разу за всю свою гастрольную жизнь — а я много разного и часто плохого слышал об артистах гастролирующих, думаю, что и обо мне немало рассказывали гадостей — никогда, нигде ничего подобного не слышал о Махмуде…
В 1995 году готовилась программа «На-настальгия», премьера которой должна была состояться в концертном зале «Россия». У меня в программе была песня «Кармен». Она уже была готова, но не хватало кастаньет. Я больше никого не знал, кроме Махмуда, кто играет на кастаньетах. Никто лучше него не выдавал зажигательные испанские ритмы. Я позвонил Махмуду и попросил записать партию кастаньет в одном только куплете, что займет несколько минут.
Махмуд приехал в студию сразу, почти мгновенно. Меня всегда поражала его способность прийти на помощь. Как бы далеко он ни находился, где бы ни был. Но вдруг возникла проблема, о которой я даже не подозревал. Ни с кем в мире не могло этого случиться, кроме Махмуда. На него надо было надеть наушники, а он в папахе. Это огромная папаха, в два раза больше, чем его голова. В мире еще никто не создал наушники для папахи. Как надеть наушники Махмуду? Я пытался приладить наушники и так, и сяк, раскрыл их во всю длину, всё равно хватало только на полпапахи. В конце концов приладили с затылка, по-моему, даже приклеили скотчем. Ну, и начали играть. Наушник один на ухе, другой на половине папахи, ничего не слышно. Махмуд несколько раз пытался сыграть партию кастаньет и никак не попадал в ритм, потому что эти наушники постоянно сползали и мешали. Во-вторых, несинхронно слышно. На одном ухе — полнаушника, с другого наушник вообще сполз.
Мы, наверное, час регулировали звук, чтобы ему слышно было. Часа полтора пытались записать. Ничего не получилось. Ну, не попадает в такт и всё, что для Махмуда невероятно с его необыкновенным чувством ритма.
Вот уже три часа бьемся и никак не можем записать пятнадцатисекундную партию кастаньет. Все устали, и он тоже. Я вижу — Махмуд изнемог, обессилел и чувствует свою вину. Он много раз извинялся, просил попробовать еще и еще раз.
— Ну, давайте, вот сейчас получится, я сделаю.
Всё равно ничего не получалось. И вдруг мне пришла в голову «гениальная» идея.
— Махмуд, а ты можешь снять папаху? Тогда мы сможем надеть наушники как надо.
— Конечно, могу, никаких проблем, — и снял папаху.
Мы нормально надели наушники, и Махмуд записал эту партию с первого же раза, причем сыграл виртуозно!
Что же это мы возились три с половиной часа?! Как же нам раньше не пришла в голову простая мысль — надеть наушники туда, куда положено? Просто мы все психологически настолько свыклись с тем, что Махмуд и папаха неразделимы, что никто даже и не подумал, что папаху можно просто снять.
Потом, всякий раз, когда мы встречались, Махмуд вспоминал эту историю и мы смеялись».
Глава третья
В МОСКВУ!
Мало кому известно, что в ранней юности, еще до начала войны, Махмуд побывал в Москве.
Это была интересная и очень рискованная поездка. Большая часть ее прошла на подножках, в тамбурах и даже на крышах вагонов. Ну откуда было подростку Махмуду взять денег на билеты?
Тогда ему очень помогла, может быть, даже спасла от случайной гибели добрая русская тетка-проводница. Она пожалела маленького кавказца и бесплатно довезла до самой Москвы в своем купе.
На перроне Курского вокзала проводница даже всплакнула, провожая запавшего ей в душу паренька: «Ну, какой же худенький, хлипкий, в чем только душа держится. И как ты, Мишенька, будешь жить в этой большой, страшной Москве?»