Сквер был небольшой, чистый и уютный. Суда любили приходить молодые мамы. Гуляли, осторожно подталкивая перед собой коляску с завернутым в кружева спящим чудом. На лицах их светилась едва скрываемая радость.
«Им ведь и правда есть чем гордиться, — думал Махмуд, — то, что сумели сотворить они, действительно самое большое и самое волшебное из всех чудес, на которое способен человек».
На скамейках неподалеку от Махмуда сидели мрачно сосредоточенные старички-шахматисты. Они долго думали, а сделав, наконец, свой ход, настороженно и остро поглядывали на соперника — каково впечатление? Ход казался им замечательным и неотразимым, однако тот, что сидел напротив, мог одним движением стереть торжество с лица своего противника и партнера.
О шахматы, удивительная игра!
Сам Махмуд в шахматы почти не играл, хотя знал все ходы и правила. Уметь правильно передвигать фигуры — недостаточно. Надо иметь особенный, изощренный ум и душу игрока, только тогда правила будут полезны и начнут работать.
Махмуд сидел, разглядывая летние деревья, такие зеленые, яркие, такие молодые. Даже не верилось, что еще недавно эти клены и липы стучали на ледяном мартовском ветру черными, безжизненными ветками.
Он даже поежился, вспомнив зимние вьюги, несущие, почему-то всегда прямо в лицо, колючие облака снега.
Хорошо жить летом…
Этим летом в Москве пройдет фестиваль, VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Уже сейчас весь город цветет яркими фестивальными ромашками. На этот фестиваль Махмуд очень рассчитывал, но оказалось, что международный праздник не для него. Как-то очень неожиданно выяснилось, что фестиваль предназначен только для молодежи. Кто-то «наверху» решил, что люди считаются молодыми лишь до двадцати четырех лет.
В художественной программе фестиваля значились представительные международные конкурсы по народному танцу и классическому балету. Понятно, что для лауреатов этих конкурсов открывались замечательные перспективы на будущее.
— Выступает лауреат Международного конкурса балета VI фестиваля молодежи и студентов в Москве! — это звучит.
Ну а если получить главную награду, золотую медаль, то о будущем вовсе можно больше не беспокоиться, золотого лауреата фестиваля всегда и везде примут с распростертыми объятиями.
Махмуду было что показать. Он прекрасно выступил на Всероссийском и Всесоюзном конкурсах, проводившихся как отборочные к VI Всемирному фестивалю. Стал победителем на обоих. Ему было твердо обещано, что его танец будет представлен на фестивале.
И вот вдруг, как бы совершенно неожиданно, выяснилось, что за несколько дней до начала фестиваля Махмуду Эсамбаеву исполнится 33 года.
Ну да, исполнится. Что из этого? Разве он выглядит дряхлым стариком? Он будет плохо смотреться на фоне юных соперников? Но пусть хоть один из них попробует повторить восход солнца в танце «Золотой бог», когда нужно незаметно вставать из глубокого плие в течение двух минут. Да ни один, самый подготовленный выпускник школы Вагановой не сможет сделать такого!
И тем не менее они, выпускники балетных школ и академий, будут выступать. Махмуд же может быть только зрителем…
Что делать, он не знал.
И вот, посидев и подумав хорошенько на лавочке в сквере, Махмуд решил, что надо пойти к Грикуровой. Он и раньше, когда не знал, что делать, шел к Элеоноре Николаевне. Если уж она научила его танцевать «Золотого бога», то какие вообще для нее могут быть трудности!
Грикурова была членом жюри конкурса народного танца, и встретиться с ней удалось только накануне утверждения заявок. Она была искренне возмущена тем, что узнала от Махмуда.
— Почему это они только сейчас вспомнили, что тебе 33 года?! — сердито спросила она Махмуда, как будто он сам себе эту неприятность подстроил.
Он только плечами пожал в ответ.
— Ты победил на Всероссийском и Всесоюзном конкурсах и честно добился права участвовать в художественной программе фестиваля! Разве не так?!
Махмуд кивнул согласно.
— Сегодня же пойду к Игорю Александровичу и всё ему расскажу.
— Но ведь Моисеев председатель жюри, — заметил Махмуд с сомнением. — Ему будет неудобно поддерживать кого-то из участников.
— Почему это неудобно? И вовсе не надо ему кого-то поддерживать, он должен просто восстановить справедливость. Игорь Александрович был председателем жюри на отборочных конкурсах к фестивалю, он не допустит, чтобы результаты пересматривались. Ведь именно ты победил?
Махмуд кивнул.
— Почему тогда раньше никто не заглядывал тебе в паспорт и не спрашивал, сколько тебе лет?! Я уверена, что Игорь Александрович так этого не оставит. Он обязательно поговорит с людьми из оргкомитета фестиваля. Если Моисеев заявит протест, его обязательно услышат, можешь не сомневаться. Игорь Александрович — человек авторитетный.
Больше Махмуд ни с кем не встречался и никуда не ходил. Какой смысл? В высокие инстанции — оргкомитет фестиваля, ЦК ВЛКСМ и ЦК КПСС — он не вхож, да и с кем ему там разговаривать?
Оставалось ждать и надеяться на то, что Грикурова действительно встретится с Моисеевым, а тот переговорит с большими людьми в оргкомитете фестиваля и справедливость будет восстановлена… Без особой надежды Махмуд пришел в последний день и, привычно заглянув в самый конец списка, разглядел-таки свою фамилию в конкурсе народного танца.
Да, нечасто получал он такие подарки! А ведь, признаться, он уже не верил в то, что ему дадут выступить, и ждать перестал.
Словно только что родившийся человек, Махмуд увидел вдруг все в совершенно ином свете. Теперь он верил в красоту людей, в то, что добро всегда побеждает зло, каким бы хитрым и сильным это зло ни было.
Он шагал по Москве, совершенно позабыв обо всем и даже порой вслух разговаривая с самим собой. Прохожие удивленно оглядывались на высокого, удивительно тонкого и стройного кавказца, который как-то очень красиво и грациозно взмахивал руками и делал порой неожиданные танцевальные движения. Да, Махмуд уже танцевал. Он танцевал свой только недавно подготовленный таджикский танец с ножами.
Это был танец-сражение. Несмотря на то что противник был невидим, напряжение боя каждый зритель ощущал буквально физически. Махмуду, таджикскому воину с двумя сверкающими ножами в руках, приходилось демонстрировать все свое незаурядное мастерство. Он стремительно нападал, ловко защищался и уворачивался от яростных атак. Но вот враги окружили его со всех сторон, и только его удивительное мастерство помогает отражать удары, летящие со всех сторон. Становится понятно, что вырваться из плотного круга врагов не удастся. Бесстрашный воин обречен. Вот он схватился за плечо. Ранен! Из руки падает нож… но остается еще один, и он продолжает биться, он не сломлен… вот еще удар и еще. Он падает, но находит силы подняться. Даже стоя на коленях, он продолжает отбивать и наносить удары. Бесстрашный и гордый боец не сдается.
Собрав последние силы, он снова встает во весь рост. Он умрет стоя, как настоящий воин…
Прохожие качали головами, глядя на этого удивительного, танцующего на ходу, человека. Они шли дальше, непроизвольно и незаметно для себя улыбаясь.
Махмуд очнулся только на широченной лестнице Концертного зала имени П. И. Чайковского.
Это место памятное для него.
Здесь он впервые показывал своего «Золотого бога».
Тут впервые медленно-медленно взошло над спящей землей и спящим морем золотое солнце Шивы…
Нет, видно, не зря ноги принесли его сюда.
На середине лестнице Махмуд увидел…
Навстречу ему, откуда-то, похоже, прямо с небес, спускались две ослепительно прекрасные женщины…
Махмуд, конечно, сразу узнал Галину Уланову. Рядом с ней шла ее ассистентка Элла Викторовна Бочарникова — ее тоже все знали.
Они спускались просто и величественно, как ангелы нисходят с облаков на грешную землю. Махмуд замер, наблюдая это чудесное явление…