Фидель Кастро попросил другие концерты перенести на улицу: кубинский народ желал видеть посланцев Советского Союза…
Тысячи людей, собравшихся на площади, с балконов и крыш смотрели концерт звезд советского балета. Трудно описать, с каким восторгом, ликованием принимали кубинцы каждый номер. Наталья Дудинская исполняла танец «Умирающий лебедь». В тот момент, когда она изображала, как плывет лебедь по озерной глади, раздался залп — так экспансивно выразили зрители свой восторг. Балерина замерла на миг, а затем продолжила свой танец. Она три раза повторила этот номер.
Все танцы повторялись по два-три раза под стрельбу в воздух и крики:
— Салюдо, салюдо, в честь советских артистов! Да здравствуют русские братья!»
Фидель Махмуду понравился. Был он молодой, веселый и яркий. Просил Махмуда научить его танцевать лезгинку. Махмуд показал основную позу и главные движения. Фидель повторил. Получилось неплохо. Они обнялись, как братья. Махмуд эту встречу запомнил на всю жизнь.
Тогда, на Острове свободы, у него начал выстраиваться замечательный латиноамериканский танец «Карнавал на Кубе». Яркий танец солнечного народа.
Здесь же, на Кубе, Махмуд встретился с великим Эрнестом Хемингуэем. Дом писателя «Ла-Вихия» стоял прямо на берегу моря. В комнатах хозяйничали кошки. Их было не меньше двадцати. Ходили, где им хочется — по кроватям, подоконникам, по столам и рукописям. «Кошки — совершенство, до которого нам никогда не подняться», — уверял писатель. Они выходили в море на яхте. Жаль, поговорить толком не удалось — рыба клевала здорово, и притом такая крупная, что приходилось немало потрудиться, чтобы ее вытащить.
Через два года Хемингуэй застрелился. Махмуд, когда узнал об этом, очень расстроился. Вот она — слабость сильного человека! Скучно писателю стало жить. Жаль, что Бог не одарил Хемингуэя умением танцевать. Танец спасает человека от тоски и уныния…
После Кубы была такая же горячая и яркая Мексика, где Махмуд встретился со своими друзьями, известными танцовщиками Хосефиной Лавалье и Оскаром Пуэнтре.
На встречу с артистами приехал посол СССР в Мексике В. И. Базыкин.
Когда колонна машин с советскими артистами ехала по городу, на одной из площадей ее остановили сотни людей в широкополых сомбреро и красивых национальных костюмах, все они играли на гитарах.
— Разве у вас карнавал? — спросил Хосефину удивленный Махмуд.
— Нет, это марьячи — народные музыканты, которых приглашают на свадьбы и разные праздники, чтобы веселить гостей. Они сами пришли на площадь, чтобы встретить вас! — ответила Лавалье.
Музыканты между тем вышли на дорогу и остановили кортеж.
— Постойте только пару минут, — просили они, — мы споем вам нашу «Ла палому», «Голубку».
Удивительно нежно и страстно спели они эту песню любви. Махмуд сразу понял, что обязательно сделает танец на эту бесподобную мелодию.
«Сегодня, 28 июля, закончили концерты в столице Мексики, где был потрясающий успех, — писал он жене. — Из шести концертов, данных в Мехико, три последних мы с Виолеттой Бовт заканчивали народным мексиканским танцем «Хорабио тапатио», который шел с начала до конца под бурю аплодисментов, и нас буквально забрасывали цветами семь тысяч зрителей. Представь их — топающих и хлопающих. Народ Мексики очень похож на наш кавказский, очень добрые. И они любят советских людей…»
Благодарные мексиканские зрители со своей стороны тоже приготовили сюрприз. После того как «Хорабио тапатио» было повторено с начала до конца во второй раз, весь зал, поднявшись на ноги, хором запел популярную в Мексике советскую песню «Подмосковные вечера». Певцам в зале дружно аккомпанировали мексиканский государственный оркестр и сотни марьячи со своими гитарами. Это было потрясающее исполнение, навсегда оставшееся в памяти тех, кто это слышал.
После концерта Виолетте Бовт был подарен женский мексиканский национальный костюм, а Махмуду — серебряное сомбреро с надписью: «Лучшему танцовщику мексиканских танцев Махмуду Эсамбаеву».
«Вчера, 4 июля, закончили гастроли на Ямайке, — писал Махмуд, — 5-го вылетели в четыре часа дня на Рио-де-Жанейро. Прилетели мы в Рио на другой день усталые, как черти. Отдохнули часа два, побывали на знаменитом пляже. После этого еще успели поехать на один прием и принять корреспондентов. И прошел день и вечер, сейчас 3 часа ночи, окна и балкон моего номера выходят на океан. Город действительно красивый…»
Артистов предупредили, что сейчас в Бразилии самый разгар зимы (Южное полушарие, тут всё наоборот) и потому купаться нельзя. Это в июле-то, при температуре 28 градусов, а кругом цветы, зеленые деревья и пальмы. Что же тогда тут делается летом!
На следующий день в знаменитую гостиницу «Глория», где была размещена советская делегация, приехали бразильские артисты. Группу возглавляла знаменитая танцовщица, руководитель «Фольклорного балета Бразилии» Мерседес Баптиста. Ее-то Махмуд и попросил поставить ему какой-нибудь популярный бразильский народный танец. Мерседес с удовольствием согласилась.
В вечерних газетах появились фотографии Махмуда и Мерседес с крупными заголовками: «Знаменитый танцовщик Эсамбаев увезет наш танец и будет показывать его в Москве». Об этом сообщает в письме домой и сам Махмуд: «…Сегодня я уже приступил с лучшими исполнителями к изучению сольного бразильского танца. Думаю, мне удастся его выучить и станцевать здесь, а по приезде в Москву в зале Чайковского будет наш отчетный концерт, где я один и с партнершей исполню несколько танцев народов Латинской Америки. Я очень рад, что мне самому можно видеть много новых танцев и выбирать из них лучшие… Балетмейстеры и артисты с удовольствием работают с нами и передают в точности свои народные танцы. И когда я им говорю, что эти танцы буду исполнять на своей родине, они, чуть не плача, с радостью обнимают тебя, и ты чувствуешь, даже не зная языка, что думают эти люди…
Мечтаю приехать и отдохнуть хотя бы десять дней, выспаться. На Кубе почти не спали от кошмарной тропической жары. Представь себе, когда нечем дышать, приходится два раза танцевать такой танец, как индийский…»
Бразилия подарила Махмуду три великолепных танца — «Бамба» («Черт»), «Гандобле» («Просящий урожая») и поразительный ритуальный танец «Макумба» («Заклинание»).
«Махмуд Эсамбаев беседовал с репортером, не снимая своей знаменитой кавказской папахи, — сообщала популярная газета «Диарио да Нойта», — он держится очень любезно, отвечает на все вопросы, которые ему задают. Эсамбаев заявил, что в его стране нет ничего удивительного в том, что он, будучи на высоком общественном посту (он депутат парламента), занимается артистической деятельностью. Нет никакого противоречия между этими двумя вещами. Нужно только чувствовать гармонию музыки и биение пульса жизни».
Газета «Глобо» опубликовала статью «Русский танцор исполнит «Гандобле» в Москве»: «Танцор Эсамбаев и балерина Кариева провели целый час в танцевальном зале с Мерседес Баптистой, изучая «Гандобле». Эсамбаев заявил, что этот танец приведет в изумление московских зрителей».
На самом же деле в танцевальном зале Эсамбаев и Кариева проводили гораздо больше времени. Разучивая народные танцы с советскими артистами, самоотверженно (по шесть-семь часов подряд) работала знаменитая бразильская танцовщица Мерседес Баптиста. Понять же самую суть сложнейшего ритуального танца «Макумба» Махмуду помог его лучший исполнитель Жозе да Гомео. Он пригласил Махмуда и его друзей в уникальный храм, построенный им на свои средства специально для исполнения древних ритуальных танцев.
Ежегодный праздник жертвоприношения уже прошел, но Жозе да Гомео собрал всех участников и самого жреца и уговорил их повторить продолжительный и сложный ритуал специально для советских артистов.
И вот жрец торжественно занял место на своем троне, взял с подноса серебряный колокольчик и передал его Махмуду.