Пассажиры, летевшие тем же рейсом, встретили такое решение строгих таможенников дружными аплодисментами.
Когда самолет включил двигатели и двинулся к взлетной полосе, провожающие сняли шляпы и стали дружно махать ими. Рука синьора Бускияссо потянулась к папахе, но тут же отдернулась. Он вспомнил, что сказал ему, вручая редкостный подарок, Махмуд Эсамбаев: «Если папаха у вас на голове, то снимайте ее, только когда ложитесь спать. Во всех иных случаях папаху у нас в Чечне никто не снимает».
Поездка за рубеж подарила Махмуду множество запоминающихся встреч с великими зарубежными музыкантами, танцовщиками и балетмейстерами. Но главное, что привез Махмуд из зарубежных гастролей, были новые номера для программы «Танцы народов мира». Именно после этой поездки он счел, что программа готова, и начал выступать с ней.
В статье, написанной сразу по возвращении из Латинской Америки, Махмуд развивает мысли, не раз высказанные им в письмах домой. Он пишет о том, что главным итогом для него стал даже не ошеломляющий успех гастролей (что, безусловно, приятно), но тот замечательный багаж, который он сумел в полной сохранности провезти на родину через все пограничные кордоны и таможни.
«…Если любая поездка, помимо радости новых впечатлений, помимо знакомства с достопримечательностями новых стран, приносит прежде всего радость узнавания новых танцев, то турне по Латинской Америке, продолжавшееся около четырех месяцев, было особенно плодотворным в профессиональном смысле. Оттуда я привез целую программу…
Что пленяет в танцах Латинской Америки? Прежде всего их очаровательная непринужденность, их внутренний накал (а совсем не тот наигранный темперамент, который иные эстрадные исполнители пытаются выдать за истинный колорит южноамериканских танцев). Затем свойственная всем этим танцам красота чувств. Латиноамериканские танцы — это восхитительные поэмы о любви. Мне всегда хочется исполнять эти танцы без всякой стилизации — так, как они исполняются на их родине.
Повсюду в Латинской Америке все население с удивительным благоговением хранит народные танцевальные богатства. Вот почему здесь не привились ни конвульсии рок-н-ролла, ни эротические изломы калипсо. Верность фольклору предохраняет культуру нации от тлетворных влияний современного «джазового» танца.
Лирические народные танцы в каждой стране Латинской Америки имеют свои отчетливо выраженные национальные особенности. В чилийских дуэтах пронзителен звенящий ритм, который отбивают укрепленные на обуви мужчин тяжелые шпоры; их мелодичный перезвон сообщает танцу очень торжественный нарядный характер».
Венесуэла, Чили, Перу, Колумбия, Куба, Мексика, Бразилия, Аргентина… Весь удивительный неповторимый мир Южной и Центральной Америки — джунгли Амазонии, горы и степи, и пустыни, этот новый мир, открытый Колумбом, был прекрасен и бесконечно разнообразен.
Махмуд обнаружил здесь самое главное для себя богатство — бесконечное разнообразие народных танцев. После концертов к нему подходили разные люди. Были среди них крестьяне и пастухи, даже индейцы в своих просторных пончо и забавных косичках. Они охотно показывали затейливые па своих народных танцев. Махмуд готов был смотреть на это бесконечно и запоминал. Запоминал с первого показа и навсегда. Он словно бы фотографировал. Уникальная память на танцевальные движения жила в нем с детства и с возрастом не слабела, а только развивалась.
Ничего выше танца для Махмуда в этом мире не существовало. Ради знакомства с новым танцем готов был отправиться в самое дальнее путешествие и пуститься на любую авантюру. В бесконечной этой погоне случались, и не раз, забавные эпизоды…
Как-то во время пребывания в Канаде на знаменитой выставке «ЭКСПО» Махмуд попросил хозяев предоставить ему возможность посмотреть танцы американских индейцев — коренного населения Америки. Ему очень хотелось увидеть их вживую, в домашних, естественных условиях, а не на эстраде, где они выглядели причесанными и подлаженными под вкусы массового зрителя.
Махмуду пообещали устроить экскурсию на фольклорный праздник в индейскую резервацию, которая находилась неподалеку от Торонто.
Вот как, со слов Махмуда, описывает эту поездку Геннадий Пожидаев в книге «Повесть о танце»:
«Вооружившись кинокамерой с цветной пленкой, Махмуд отправился в резервацию, чтобы снять танцы индейцев. Это было необыкновенно красочное зрелище. И киноаппарат Эсамбаева стрекотал почти непрерывно. Он хотел взглянуть на вождя племени, которого не было на танцевальном празднике. Махмуду ответили, что вождь готовится его встретить.
Наконец появился вождь.
Навстречу Эсамбаеву торжественно шел высокий красавец мужчина с лицом бронзового цвета, в громадном головном уборе, украшенном перьями. Рядом с вождем семенила маленькая женщина в платье изумрудного цвета, извиваясь, словно ящерица. От этого удивительного зрелища у Махмуда захватило дух, и он забыл про свой киноаппарат.
Вождь с женой приблизились и замерли. Махмуд не знал, как с ними здороваться, и потому сказал по-русски:
— Здравствуйте!
Вождь спокойно и с достоинством ответил:
— Здравствуйте. — И по-простецки добавил: — Здоровеньки булы!
Такого Махмуд никак не ожидал.
— Как… Вы?.. Но какой же вы бронзовый, как и они!
Вождь, смущенно улыбаясь, но также неспешно ответил:
— Та печемся тут с утра до ночи!
И развел руками.
Махмуд был поражен. Украинец — вождь индейского племени!
А вождь уже приглашал его к себе в хижину.
На столе натуральная «горилка», и от чугунка, в котором варились украинские галушки, поднимался ароматный пар. Махмуд выпил с вождем рюмку и запел: «Распрягайте, хлопцы, коней, та лягайте почивать…» Вождь могучим басом подтянул: «А я выйду в сад зеленый, в сад крыныченьку копать…»
По лицу вождя текли слезы. И он поведал Эсамбаеву историю своей жизни. Его семья в поисках работы переехала в Канаду еще до революции. Он вырос здесь. Потом женился на дочери вождя индейского племени. А когда умер вождь, индейцы выбрали его своим главой и защитником. У него есть дети. Они сидят тут же рядом. Вылитые украинские хлопцы. Все в семье говорят по-украински, в том числе и жена…»
Вот так и собирались они по зернышку, в путешествиях, памятных знакомствах, в большой трудной, но благодарной работе. Настоящие живые национальные танцы со всех концов земли постепенно складывались в программу «Танцы народов мира».
Начало шестидесятых годов стало временем расцвета Махмуда Эсамбаева. Его поразительное искусство было отмечено и специалистами, и зрителями.
«Спорят о том, к какому виду и жанру отнести творчество Эсамбаева. Что это: искусство национального танца, народный танец, соединенный с классикой, или талантливый образец эстрадного танца? Как бы ни решать подобные вопросы, бесспорно одно — это настоящее искусство, самобытное и оригинальное», — писал в газете «Советская культура» знаток балета Николай Ильяш.
Выдающийся балетмейстер Леонид Якобсон, которому довелось немало поработать с Махмудом, отмечал: «С таким невероятно одаренным от природы танцором, как Махмуд Эсамбаев, мне хотелось бы в своих открытиях пойти еще дальше. Я мечтаю создать театр хореографических миниатюр. Там Эсамбаеву будет отведено такое же место, как Улановой в классическом балете. Это будет театр новой эстетики, и танцор такой феноменальной пластики, как Махмуд, обязан развивать новое искусство. Он обладает тем, чем не обладает никто».
Глава пятая
«КОГДА ТЫ СПИШЬ, МАХМУД?»
«В Москве на Красной Пресне у Махмуда была скромная однокомнатная квартира, — вспоминает в своей книге «Маленькие тайны гордого Махмуда» друг и коллега Эсамбаева Владимир Загороднюк. — Теперь, приезжая в Москву, он мог останавливаться не в гостинице, а имел хоть маленький, но свой уголок.
Когда Махмуд появлялся в Москве, то двери квартиры уже не закрывались. Какие только знаменитости здесь не побывали — известные политики, военачальники, депутаты Верховного Совета, популярные артисты, друзья и земляки Махмуда. Для всех дом был открыт днем и ночью — в любое время суток.