Махмуд за столом был королем. Но и на сцене он был король. Я помню приезд его в Курск. Там жили мои родители. Он пришел к нам на обед, поел фаршированную рыбу, очень хвалил, мама специально накрыла для него стол. Казалось, Махмуд говорил на всех языках мира. Он говорил и на еврейском, очень хвалил еврейскую кухню. Вечером на концерте между своими номерами он стал рассказывать, как он был у родителей Винокура. Мы сидели в зале: мама, я, брат, отец, и Махмуд почти полконцерта посвятил тому, как он был у родителей Винокура, как вкусно его кормили. «Вы не пробовали такой рыбы, которую делает Анна Юрьевна, мама Володи, — говорил Махмуд. — Такой рыбы я в жизни ни в одной стране мира не ел». Но самое смешное было в конце, когда он выходил в костюме с перьями, весь разукрашенный гримом, и рассказывал всевозможные байки, истории о том, как он депутатствовал и каждый день появлялся на сессиях в новом костюме. Он говорил: «Представляете, в первый день я появляюсь в Кремле в белой папахе, в белом костюме и белых туфлях, на второй день — в черной папахе, черном костюме и черных туфлях, на третий — в коричневой папахе, коричневом костюме и коричневых туфлях, а навстречу мне идет Расул Гамзатов. И, представляете, три дня он проходил в одном и том же костюме». Зал рыдал от хохота.
Мне кажется, что Махмуд был потрясающим комедийным актером. Как он умел смешно рассказывать! У людей, которые его слушали, просто истерика начиналась, что бы он ни рассказывал.
Там, где он появлялся, всегда было празднично, всегда было весело, всегда было торжественно…»
И снова Владимир Загороднюк: «В сентябре 1996 года Махмуда пригласили в Ереван на акцию в поддержку президента Армении Левона Тер-Петросяна. У нас была солидная делегация — Аркадий Арканов, Леонид Ярмольник, Марк Рудин-штейн, Сергей Пенкин, Владимир Веревкин, Сергей Крылов и автор этих строк.
В театре оперы и балета при стечении огромного количества народа состоялся концерт-митинг, на котором присутствовали видные политики, артисты, общественные деятели, депутаты парламента.
Перед выходом Махмуд очень волновался, он никак не мог запомнить фамилию Левон Тер-Петросян. Тогда я стал ему внушать: «Махмудик, запомни, был такой шахматист, Петросян, ты его знаешь — чемпион мира по шахматам. Запомнил? Пет-ро-сян».
Только Махмуд появился на сцене, зал приветствовал его бурей оваций. Он начал свою речь с того, что он — зять всех армян, что у него жена армянка и что он уже пятьдесят лет живет под игом великого армянского народа. Раздался громовой хохот. Зал встал. Махмуд рассказал еще несколько забавных историй и, довольный, закончил: «Я вас умоляю, лучшего президента у вас не будет, поэтому голосуйте за… — повисла пауза, — голосуйте… — Махмуд оглянулся и, увидев меня в кулисах, радостно закончил: — за Ботвинника…»
Зал лег».
Не менее забавную историю вспоминает Муса Гешаев:
«У Махмуда Эсамбаева директором программы состоял Яша Миносян, армянин еврейского происхождения, а правильнее сказать, еврей с армянским прикрытием. Этот Яша решил жениться. Для того чтобы мероприятие прошло как надо и невеста Роза непременно стала Яшиной женой, нужно было заслать в семью солидных сватов. Ну а что можно тут придумать лучше Махмуда?
Для того чтобы склонить шефа к этому, совершенно неведомому для него делу, Яша предложил отправиться в Чернореченский лес, что под Грозным.
— Такие важные вопросы нужно обсуждать только в раю, — многозначительно заметил Яша.
Он был совершенно прав. Чернореченский лес — настоящий рай на земле, вернее, был таковым до того, как начались бои за Грозный.
Там, в этом раю, хитроумный Яша собрал нескольких близких друзей Махмуда и устроил шашлыки такого высокого класса, какие могут организовать только еврейские армяне или не менее уважаемые армянские евреи.
После того как присутствующие отведали потрясающих деликатесов, Яша объявил о своем сокровенном желании — жениться на некой Розе (которую никто не видел), но все знали о том, что Яша мужчина не промах и если что-то делает, то всё у него просчитано на много ходов вперед, не хуже чем у его знаменитого земляка и соотечественника Тиграна Петросяна.
Махмуд согласился. Единственное, о чем он попросил, выделить ему в поддержку, так как он никогда до этого не проводил подобных кампаний, какого-нибудь достаточно солидного человека, который одним своим присутствием вносил бы в сватовство солидность. «Одному с таким значительным предложением и заходить как-то неудобно», — заметил он.
Такой человек нашелся среди присутствующих. Ну что может быть солиднее и надежнее капитана ГАИ? Для уверенности этот уважаемый офицер взял с собой красивую кожаную папку, в которую (в деле сватовства он, как выяснилось, тоже не имел никакого опыта) положил полосатый жезл, своего верного друга, с которым чувствовал себя настоящим богатырем.
Вот так, красивой парой, двое уважаемых мужчин вошли в квартиру, где, в кругу своих близких, проживала та самая Роза. Причем кроме них двоих в комнате не оказалось больше ни одного мужчины. В такой компании даже великая сваха Ханума, без сомнения, почувствовала бы себя неуверенно. Но тут… никаких проблем не возникло.
Женщины были в полном восторге.
Они поначалу даже не вполне верили своим глазам. И только через некоторое время убедились, что действительно видят перед собой всемирно известного танцора Махмуда Эсамбаева. Они с изумлением и восторгом пожирали глазами этого высокого, широкоплечего, прямого, как скрипичная струна, красавца мужчину, с талией 50 сантиметров (в иных источниках называются еще меньшие параметры, что возможно), в белом кавказском чекмене с газырями и умопомрачительной папахе из серебристой шкурки новорожденного бухарского барашка. Вопрос (да любой!) был решен еще до того, как Махмуд открыл рот.
Ну, а вы сами подумайте и представьте себе, что будете чувствовать, если такой человек зайдет к вам и, очаровательно улыбнувшись, предложит выдать вашу дочь не за какого-нибудь мало кому известного армянина, а за его товарища (следовательно, армянина с именем и положением). Да что тут рассуждать, вы непременно согласитесь, даже если у вас и нет никакой дочери!
Через десять минут ударили по рукам. Второму свату даже не пришлось потревожить лежащую в кожаной папке всемогущую полосатую палочку.
О, это было ни с чем не сравнимым удобством состоять другом или сотрудником самого Махмуда Эсамбаева. От такого человека как бы отражалось лучезарное сияние, исходившее от великого артиста.
— Ну, Яша, назначай свадьбу! — объявил Махмуд, выходя на улицу.
Если бы Махмуд знал, сколько еще раз ему придется заниматься такой работой для своего любвеобильного директора, он, наверное, сразу и наотрез отказался. Впрочем, как он мог осуждать такое активное женолюбие, если его собственный отец женился, по его подсчетам, не меньше десяти раз?
— Благодарю вас, благодетели мои! Благодарю! — захлебнулся от радости Яша Миносян.
И гаишник, не промолвивший за всё время сватовства ни слова, подтверждая их успешную работу, солидно кивнул:
— Сопровождение обеспечим».
И еще один рассказ Мусы Гешаева — о том, как Махмуда из филармонии уволили. Однажды Махмуду позвонил председатель Совета министров Чечено-Ингушетии Муслим Гайрбеков. Как принято, в начале разговора поинтересовался делами.
Махмуд сказал, что дел у него в настоящее время нет.
— Почему? — удивился Гайрбеков.
— А меня уволили. Так что я теперь отдыхаю, книжки вот читаю.
— Ну а дальше что?
— Думаю в Москву позвонить. Попрошу, чтобы в московскую филармонию взяли на работу. Надеюсь, они не испугаются меня принять даже с такой записью в трудовой книжке.
— Какая запись?