Вскоре после развала Союза Махмуд вместе с Джохаром Дудаевым ездил в Киргизию.
Киргизия для Махмуда исключительная страна — вторая, печальная родина. Печальная потому, что это место изгнания, там умерла мама, едва не умер и отец. Но, кроме того, это страна — начало его артистической карьеры.
Махмуду пришлось много выступать. Когда вернулись в Грозный, Джохар сказал: «Спасибо, дорогой Махмуд, ты нам очень помог. Ты был душой переговоров. Побольше бы таких дипломатов, посланцев Красоты и Мудрости с большой буквы».
«Я первый раз в жизни, — заметил Махмуд, — не нашелся что ответить…»
…В темные времена чеченской войны Махмуд как-то в интервью центральной газете заявил, что он «всегда был и остается россиянином» и что «Чечня должна жить вместе с Россией».
Какой тут поднялся крик! Махмуда объявили предателем. То же самое произошло с теми, кто попытался защитить Махмуда и объяснить: это не значит, что он оправдывает войну, развязанную демагогами и ворами. Дикое, ожесточенное время, никто никого не хотел слушать…
«Желающих попасть в Национальный театр Чечни на семидесятилетие Махмуда Эсамбаева было в десятки раз больше, чем мог вместить зал, — вспоминает Муса Гешаев. — В помещение, рассчитанное на восемьсот пятьдесят человек, набилось не меньше двух тысяч. Было много гостей: делегации из соседних республик, друзья Махмуда и, конечно, его поклонники. Выступал Джохар Дудаев. Он подчеркнул заслуги артиста перед чеченским народом. Сказал, что с детства был очарован искусством знаменитого танцора и не перестает удивляться его таланту. Президент подарил Махмуду белого коня, автомобиль и участок земли в центре Грозного. Было много выступлений, подарков, цветов.
Я подарил Махмуду мою любимую картину — большое полотно с изображением всадника на вздыбленном коне работы художника Акопа Гаспаряна, с которым Махмуд познакомился на гастролях в Будапеште. Акоп пригласил нас с Махмудом к себе в мастерскую и показал работы, которые он сделал по заказу арабских шейхов. Мы были потрясены увиденным. Перед нами стоял на редкость талантливый мастер, выпускник Ленинградской академии художеств.
Махмуд любил лошадей, и они любили его. Лошади никогда не делали ему зла. Даже та, самая первая, на которую так неожиданно посадил его отец и хлестнул коня плеткой… даже тот взбесившийся и еще не полностью прирученный конь не убил его и не заставил бояться бешеной скачки.
Особенно он любил белых лошадей.
Трогательно рассказывал сон, который несколько раз в жизни посещал его.
На изумрудно-зеленом лугу среди множества бесподобно ярких маков умирает белая лошадь. Она пытается поднять голову, и он изо всех сил старается помочь ей. Махмуд видит ее угасающий большой карий глаз и свое отражение в нем, только он там почему-то маленький… еще совсем ребенок…
Что-то невыразимое, тайное связывало его с лошадьми, казалось даже, что он может мысленно разговаривать с ними, делиться самыми потаенными, даже ему самому не всегда понятными чувствами.
Случалось Махмуду выезжать на открытие концертов на лошади. Бывало это и на стадионах. Очень он красиво смотрелся на лошади, настоящий кавказский джигит. Но это только картина, итог. А ведь были случаи, когда хозяин коня предупреждал Махмуда, что лошадь эта с большим характером, настоящий зверь, и кроме него — хозяина — никому не позволит на себя садиться.
Махмуд не спорил. Он подходил к коню, смотрел ему в глаза, потом обнимал за шею и что-то тихо шептал на ухо.
После этого просил всех отойти. Даже хозяина, который делал это с большой тревогой, так как не обманывал насчет трудного характера своего красавца. После этого Махмуд птицей взлетал в седло и выпрямлялся гордо, как перед началом танца. Конь стоял как вкопанный.
Это было поразительно. Конь даже ухом не шевелил, замирал, словно бы превращался в статую!
После этого, по каким-то неуловимым сигналам, которые он воспринимал от Махмуда, конь делал всё, что было нужно, а в конце проезда по стадиону картинно поднимался на дыбы и грозно молотил по воздуху передними ногами. И после этого, будто ни в чем не бывало, ровной торжественной рысью уходил со сцены, унося своего прекрасного всадника.
Нет сомнения, что если бы Махмуду захотелось стать чемпионом мира по выездке, он добился бы этого в самые короткие сроки.
Махмуд на коне — это была картина!
Недаром Акоп Гаспарян, увидев его выезжающим на коне на одном из концертов, написал именно конный портрет. Махмуд очень этот портрет любил и показывал своим гостям. Повесил он его на стене в своем доме в Грозном, где он сгорел вместе со всем домом во время штурма и бомбардировки.
Эта беда тяжело подействовала на Махмуда и, без сомнения, приблизила его кончину».
Портреты Махмуда писали несколько художников. Самые лучшие из них созданы народным художником СССР Александром Шиловым и Акопом Гаспаряном. Из скульптурных работ наиболее удачны произведения Е. А. Янсон-Манизера, изображающие Махмуда почти во всех его танцах.
Юбилейный праздник, на котором чеченцы чествовали своего талантливого сына, продолжался до полуночи. А затем был банкет в президентском дворце, где присутствовали друзья юбиляра и официальные лица.
В родном селе Махмуда, Атагах, прошли народные гулянья со скачками, спортивными соревнованиями, танцами. На торжества съехались люди из городов и сел республики. Это был поистине всенародный праздник.
Торжества, начатые в Грозном, продолжались в Москве. В концертном зале «Россия» состоялись грандиозные по масштабу и «звездному» составу участников события. Программа «Овация королю танца» собрала вместе именитых эстрадных артистов и видных деятелей культуры России. Массовое шоу, в котором юбиляр танцевал с ведущими солистами Большого театра, вызвало бурю оваций.
Такого яркого зрелища, тем более посвященного семидесятилетию, когда сам виновник торжества столько танцевал, вряд ли довелось видеть кому-нибудь. Кстати, режиссером-постановщиком этого прекрасного праздника был сам Махмуд Эсамбаев. В этом празднестве участвовали также артисты из США, Франции, Японии. В заключительном номере были заняты все участники шоу.
Песню «Виват, король, виват», текст которой был переделан для Махмуда, исполняла очаровательная Тамара Гвердцители. Мелодию подхватил весь зал, отдавая дань восхищения и уважения великому артисту за его огромный труд и талант, за служение народу и искусству. Эта песня как бы подытоживала всё сделанное Махмудом: