– Добре. Это надо ординарца твоего спытать, – ответил начальник разведки, – Федосий Щусь знает его с пятнадцатого года. Служили где-то рядом.
На опушке леса встретились два небольших конных отряда. Навстречу друг другу рысью сошлись два всадника. Поздоровались. Разъехались. Потом, так же навстречу друг другу поскакали Н. Махно и Н. Григорьев. Осадили коней. Поздоровались за руку и поехали рядом от леса к хутору.
Разговор продолжился в избе за столом с закусками и выпивкой. На стене, за спинами обоих атаманов, висела карта Украины.
– Дорогой брат Никифор. Ты наверняка знаешь, что нам с тобой поручено брать Мариуполь. У тебя есть соображения?
– Прежде давай решим, кому командовать соединением, – предложил Григорьев.
– Давай тогда сделаем так, – сказал Махно. – Каждый из наших штабистов напишет на бумажке число штыков и сабель. У кого больше, тот и командир. Идёт?
– По рукам.
Тотчас штабисты подали обрывки бумаги.
– Ну вот, – сказал Махно, – значит я и командующий группировкой. Тогда план таков. Мы объединяем артиллерию в отдельный артдивизион. Располагаем его на северо-западе от Мариуполя. Одна половина вашей бригады стоит и ждёт вторжения вдоль северной дороги. Вторая – с востока. Мы одной половиной делаем глубокий обходной манёвр с запада. А вторая под командованием комполка Марченко совершает прямое вторжение по железной дороге с востока сразу после продолжительного артобстрела и взятия на себя внимания командования гарнизона.
– План хорош, но есть вопрос: у вас все анархисты или есть ещё какие пристрастия?
– У меня сброд святой. В основном, конечно, большинство из нас анархисты. Но вот комполка Марченко, к примеру, коммунист. Есть иудеи. Православные. Немец-штунда. Татары, стало быть, мусульмане. Один француз не знамо какой веры. Ну, гугеноты они, вообще, безбожники. Но, в основном, конечно, русские и хохлы. А большинство командиров, как я уже сказал, конечно, анархисты. Сам факт, что они все под моим знаменем, говорит за то, что все они, как и я – революционеры.
– Ну, тогда предлагаю первый тост. За революцию! – сказал атаман Григорьев и поднял рюмку.
Штаб мариупольского гарнизона генерала Шкуро. В кабинет вошёл начальник штаба соединения полковник Шифмер-Маркевич.
– Андрей Григорьевич, наша разведка донесла: по нашим позициям ведёт огонь неизвестное артсоединение, расположенное южнее Нечаевского. На обход его с запада необходимо послать отдельную конную группу. Но с полковником Пухановым у нас нет связи.
Вошёл офицер с телеграфной лентой в руках.
– Господин генерал, конезаводчик из Юзово гонит эшелон с тысячью голов элитных пород лошадей, просит обеспечить охранение.
– Откуда поступило сообщение?
– Телеграмма отправлена с разъезда на пятидесятой версте от Мариуполя.
– А почему он просит обеспечить охранение. У них какие-то сложности?
– Сообщает, что его преследует какая-то банда.
– Банда – это нехорошо. Но тысяча голов – это хорошая кавалерийская бригада. Давайте пошлём дрезину или маневровый паровоз с двумя платформами и двумя ротами солдат с пулемётами, чтобы встретить эшелон и остановить преследователей. Тысяча коней стоит этого. Звоните.
– Слушаюсь, Андрей Григорьевич.
– Если они прибудут через час-полтора, то пошлите полковника Венцова на встречу с конезаводчиком. Пусть договорится с ним, чтобы он одолжил нам коней или продал недорого, с тем, чтобы кавбригада не позднее завтрашнего утра уже выступила на ликвидацию неприятельского артдивизиона.
Через час дрезина с двумя платформами прошла двадцатую версту. Её машинист увидел идущий навстречу паровоз, остановил дрезину, и, подавая сигналы, начал отрабатывать задний ход. Крикнул офицеру:
– Быстро сгружайтесь, а то, как бы чего не вышло!
– Первая рота прыгает на насыпь и занимает позицию слева. Вторая рота занимает позицию справа. Марш! Быстро! Бегом!
Солдаты спрыгнули с платформ и развернули оборону. Паровоз с двумя десятками теплушек проследовал дальше, толкая впереди себя дрезину. Через пару вёрст он остановился. Из теплушек выскочили бойцы с пулемётами Льюиса и Максима. Они взгромоздились на платформы, и поезд тронулся дальше.
В штабе Шкуро зазвонил телефон. Полковник Шифмер-Маркевич протянул руку к трубке:
– Разрешите, Андрей Григорьевич?
Шкуро кивнул.
– Слушаю. Маркевич у аппарата. Да. Хорошо. Этих пропустить, а тех уничтожить.
Вошёл адъютант.
– Господин генерал. Господин полковник. В город под видом товарного поезда, груженного породистыми лошадьми, ворвались махновцы. Полковник Венцов убит.