- Этот факт должен содержаться в вашем личном деле. Там же указано, что ваш отец, бывший старший сержант военно-морских сил США, когда вы родились, еще работал, и этот факт делает вас гражданкой Соединенных Штатов автоматически.
Кара мило улыбнулась:
- Спасибо, мистер Торк. Я очень рада, что являюсь гражданкой Соединенных Штатов Америки. Мое гражданство не позволяет мне чувствовать себя на родине чужой.
Чиновник службы иммиграции пропустил мимо ушей эту фразу, сказанную Карой с сарказмом, и тут же сменил тему разговора:
- Верю, что ваш приезд в Майами организовал отдел кадров "Отель Интернэшнл", что с вами связались в Стамбуле и пригласили посетить Майами-Бич. Но это так отличается от вашего собственного стиля устанавливать контакты!
- Да, но именно так оно и было. От мистера Андерсона я получила два письма и телеграмму с приглашением.
- А на каких условиях вы проживали в стамбульской гостинице "Хилтон"?
- Для меня на самых обычных. За то, что я переводила и отвечала на письма иностранцев, турки мне бесплатно предоставили в гостинице помещение под офис, где я работала как наемная секретарь-машинистка.
- Как я понимаю, ваша основная работа в Турции заключалась в составлении писем, организации деловых встреч для бизнесменов, которые ни языка, ни обычаев страны не знали?
- Да, верно.
- Сколькими языками вы владеете, мисс О'Хара?
- Семью и хорошо понимаю, когда говорят, еще на трех.
- Вашими познаниями в языках вы обязаны отцу, матери и нескольким мачехам, на которых женился ваш отец, работая в наших посольствах за рубежом? Ваш отец служил главным образом в почетном карауле и советником в протокольных отделах? Это так?
- Да, это так, - подтвердила девушка.
- А чем вы занимались до того, как приехать к нам, мисс О'Хара?
- Живя с родителями за границей, я ходила в местные школы. После того как в Лондоне в результате несчастного случая погиб мой отец, а в ту пору мне было всего семнадцать, моя очередная мачеха забрала все средства отца и уехала, как я думаю, на Французскую Ривьеру. Вскоре я вышла замуж за английского подданного, которого звали Сесл Эндрюс, но наш брак длился всего несколько месяцев.
- Вы с ним разошлись?
- Да, и шесть лет ждала решения, когда суд мне возвратит мою девичью фамилию.
- Чем вы занимались после того, как расстались с мужем?
- Я вернулась в Соединенные Штаты. В Лос-Анджелес. Зарабатывала на жизнь тем, что подавала в баре коктейли, и посещала курсы интенсивного обучения стенографии и машинописи при школе бизнеса Сойера.
- А затем?
- Затем вернулась в Лондон и стала работать, используя знания иностранных языков.
Мистер Торк сделал какие-то пометки в своем блокноте.
- А теперь скажите, где вы работали перед тем, как переехать в Стамбул? спросил он.
- В Каире.
- А до Каира?
- В Риме, Вене, Бонне. Еще в Западном Берлине и Мадриде. Также в Милане и Париже. Кроме того, в Нью-Дели и Калькутте, - ответила Кара и сдунула со лба прядь волос, выбившуюся из-под заколки.
Этот допрос мог продолжаться целую вечность. Она порылась в бумагах, лежавших на столе, нашла свой паспорт и положила его перед надоевшим ей чиновником.
- Если не верите, а похоже, что так оно и есть, можете посмотреть на мои визы, - теряя терпение, предложила ему девушка.
Мистер Торк паспорт ее раскрывать не стал, а спокойным голосом продолжил:
- Другими словами, за последние пять-шесть лет вы много ездили по свету, переезжали из одной страны в другую.
- Да, последние пять лет, - уточнила Кара.
- И работали наемной стенографисткой.
- Да.
- Вам доводилось работать за "железным занавесом"?
- Нет. Ближе всего я находилась от него, когда работала в Западном Берлине.
Мистер Торк взял в руки паспорт девушки.
- По французской визе можно судить, что вы прожили в Париже почти два года.
- Да, так оно и было.
- А почему так долго?
Кара уже готова была вскочить со стула, вытянуться перед въедливым чиновником службы иммиграции во весь рост и запеть: "Я люблю Париж", но вовремя удержалась.
- Случилось так, что я полюбила Париж, - спокойно ответила она.
- Понятно, - сказал мистер Торк, изучающе посмотрел на сидевшую перед ним Кару, затем порылся в ящике стола, извлек из него большой коричневого цвета конверт с надписью "Полиция г. Парижа - криминальный отдел" и вынул из него штук шесть фотографий размером восемь на десять. - А теперь, мисс О'Хара, ответьте мне на последний вопрос. Во время долгого пребывания с отцом в Париже встречались ли вы с этой женщиной?
Кара надела очки и взглянула на верхнюю фотографию. На ней была изображена голая женщина, и Каре поначалу показалось, что это фото из ряда порнографических, - уж слишком наглядно на нем были представлены те участки тела женщины, которые в Штатах запрещалось фотографировать. Женщина, слегка запрокинув голову, лежала на спине, выставив напоказ свои груди и промежность. Только увидев на ее бедрах огромные синяки и искаженное в гримасе лицо, Кара поняла, что женщина мертва.
Та же женщина была изображена и на остальных фотографиях, только в разных ракурсах. Судя по всему, фотограф полицейского участка запечатлел обнаженную сразу же, как только прибыл на место происшествия. Кара просмотрела все снимки, но опознать несчастную так и не смогла. Женщина выглядела лет на сорок пять - пятьдесят. У нее были слегка вьющиеся густые черные волосы и стройная фигура. При жизни она, должно быть, была очень эффектной.
- Вы знаете ее? - спросил мистер Торк. Кара отрицательно покачала головой.
- Нет, этой женщины я никогда не видела, - ответила она. - По крайней мере, мне так кажется.
- А не освежу ли я вашу память, если скажу, что в свое время она была одной из самых известных и высокооплачиваемых chanteuses в Париже?
Девушка снова покачала головой. Добрая половина француженок, с которыми она встречалась на вечеринках в домах, построенных на левом берегу Сены, или в шикарных апартаментах, располагавшихся в зданиях вдоль всей авеню Фош, хвастались тем, что в молодости являлись самими популярными и высокооплачиваемыми chanteuses, то есть кокотками, в Париже, что позволяло их теперешним мужьям или любовникам буквально светиться от гордости. Что ни говори, а французы ко всему, что касалось области секса, относились с большим почтением.
- Имя Анжелика Бревар вам о чем-нибудь говорит? - продолжил между тем мистер Торк.
- Нет.
- Вы уверены, что никогда ее прежде не видели?
- Нет, не совсем, - чистосердечно призналась Кара и вернула стопку фотографий чиновнику. - За два года, проведенные мною в Париже, я встречалась со многими женщинами, но сомневаюсь, что опознала бы их на фотографиях, подобных этим. Эта женщина выглядит так, будто ее только что вытащили из Сены.
- Да, так оно и было. Французские полицейские выловили ее из реки три недели назад, - криво улыбнувшись, ответил мистер Торк и, протянув Каре ее документы, поднялся из-за стола. Таким образом он дал ей понять, что допрос наконец-то окончен. - Благодарю вас за то, что были так терпеливы со мной, мисс О'Хара. Уверен, что пребывание на родине доставит вам удовольствие, добавил чиновник.
Голос его был таким же неприятным, как и его улыбка.
- Merci, je vous remerce - спасибо, я вам благодарна, - ответила Кара по-французски, - а то мне начинало казаться, что я ее уже никогда не увижу.
Взяв атташе-кейс в одну руку и перекинув шубку через другую, девушка вышла из офиса иммиграционной службы. В поисках носильщика, который бы отнес ее багаж к стоянке такси перед зданием аэропорта, она прошла мимо мужчины в белом помятом костюме, который негромко по-французски произнес:
- Не вздрагивайте и не оборачивайтесь на меня, мадемуазель. Сделайте вид, что ищете носильщика. - Следующая фраза им была сказана уже на английском:
- Если будете со мной откровенны, то это пойдет вам только на пользу. Понятно?