Джонни прочистил глотку. Держи свои нервы, парень. Он с запинками продолжал.
— Однако у меня тут возникла проблема. Даже несколько больших. Может, и у вас тоже есть свои проблемы… Дело в том, что я терплю ущерб. Моя лучшая модель, Криста Кенвуд, ушла от меня. Но не просто ушла, знаете ли. Эта сука переехала в Майами и открыла агентство, конкурирующее с моим. Да потом еще и переманила другую мою мегамодель, Лайзу Родригес. Вы все знаете этих девочек. Черт побери, они были у меня самыми яркими звездами. Зарабатывали мне хлеб. Престиж. Делали «Эль» агентством номер один. И теперь у меня в корпусе громадная пробоина, дьявол ее возьми, и кровоточит она баксами. Вот в чем моя проблема. Вот в чем.
Говоря это, он все больше впадал в раж. Однако одновременно был зол и напуган. Делать что-то нужно. Какой бы ни была долговая расписка, которую они с него потребуют, месть казалась ему такой же жизненно необходимой, как воздух для легких.
— И это имеет отношение к нашей сделке… какое? — произнес тот, кто разглядывал ногти.
Джонни сглотнул. Никаких угроз. С такими парнями нужна морковка, а не кнут.
— Ну, мы затеваем крупное дело. Оно выгодно всем нам…
— Мы уже это слышали.
— Я знаю. Виноват. Вымотался. Зол. Я ужасно, ужасно зол. — Он с трудом сглотнул. Держись, Джонни. Подбирай слова правильно. Это твоя работа.
— Я хочу сказать, что за все эти годы мы отмыли массу денег. И все шло гладко, как по бархату. Вы вкладывали их в один конец, а из другого они уже выходили, благоухая, как розы. Мой бизнес международный по своим масштабам. Они проходили через несколько банков и возвращались к вам назад чистенькими, как поцелуй ребенка. Осечек у нас не бывало. Мне хочется думать, что и моя заслуга в этом есть, и вы мне за нее хорошо платили. Но теперь все наши дела оказались на грани краха. Вот о чем я пытаюсь сообщить вам. Без Кристы Кенвуд и Лайзы Родригес с их популярностью мой оборот снизился, возможно, процентов на семьдесят. И мои сделки уже горят ясным пламенем, как рождественская елка. Когда они работали у меня, доходы шли отовсюду. Деньги приходили и уходили, терялись и находились, и кому какое было дело, и кто знал о них? А сейчас все походит на низкий прилив на пляже. Букашки ползут по песку, и всем они видны. И если эта новость дойдет до банков, то у них может появиться желание проверить мои доходы. Ведь известно, как все начинается. Пока ты цветешь и пахнешь, всем ты нужен, и все тебя любят. Стоит только тебе споткнуться, и уж каждый начинает тебя пинать. И теперь в любую минуту я ожидаю к себе в гости ревизоров, не говоря уж о федеральных службах. Господи, ни для кого из нас это ничего хорошего не обещает.
Молчание.
— Так ты говоришь, что твои проблемы вроде бы как… наши проблемы, — сказал тот, что в полосатых брюках.
— Я полагаю, что так оно и есть. Ладно, мы можем временно заморозить наши дела. Но ведь ревизоры захотят проверить и обороты прошлого года, и предыдущего. Поэтому я и позвал вас сюда, в надежде, что вы поможете мне как-то найти выход.
— Вернуть назад твоих баб?
Джонни затаил дыхание. Почти этого-то он и хотел.
— Вся проблема в Кенвуд. Она уже переманила Родригес. Заполучила мегабаксовую парфюмерную сделку с фирмами Уитни. Если она заберет у меня и других, а она может это сделать, то мне конец. Нужно вывести ее из бизнеса — побитой, затраханной, положенной на лопатки, и вовсе не потому, что она для меня что-то значит. Если Криста Кенвуд прекратит свою деятельность, я знаю, что смогу заполучить назад Родригес. Я сделал эту модель. У нас были близкие отношения. И в тот день, когда она войдет в дверь моей конторы, я буду знать, что все мои неприятности позади. Так что все не так уж и сложно.
— А что ты предлагаешь сделать с Кристой Кенвуд? Эта баба высоко летает. Сейчас не те времена, Джонни. Нам приходится действовать осторожно.
Это в первый раз заговорил босс.
— Мне это известно, как никому другому. Работать с вами большая честь. Я доверяю вам, как доверял бы родной матери. Я просто хотел бы вам предложить предпринять кое-что, поскольку я уже много потерял, а скоро могу потерять все. А тогда потеряете и вы, и это огорчает меня больше всего. И я не лгу, поверьте.
— Я верю тебе, Джонни, — сказал парень с глазами, словно рентгеновские лучи. И прозвучали его слова страшно, Джонни Россетти и припомнить не мог, когда еще в жизни он чувствовал такой страх, и все из-за зловещей улыбки, сопровождавшей слова.
— Кое-что я уже предпринял. У меня тут одна девочка… она все для меня сделает… так вот я ее отправил в агентство Кенвуд. Теперь там у меня свой человек. Я подумал, что это нам пригодится.