С огромной любовью,
Она нацарапала свою подпись над напечатанным словом «Криста» и засунула листок в факс. Затем набрала номер «Хилтона». Аппарат проглотил бумагу. Хорошо. Дело сделано. Что там еще на очереди?
Питер Стайн. На очереди был он.
Номер сидел в ее памяти. Он ответил быстро.
— Да?
Должно быть, он «работал» — сидел за столом, угрюмо глядя на бассейн. Криста ощутила запах его комнаты, увидела ее так, словно находилась в ней.
— Ты работаешь? Я помешала тебе?
— Привет, Криста.
Голос звучал ровно. Старался ли он сделать его таким? Или все получалось само собой?
— Как дела?
— У меня хорошо. А у тебя?
— А я сожалею, — сказала Криста.
Длинная пауза.
— Сожалеешь о чем? — спросил Питер.
— Сожалею о том, что уничтожение лесов в бассейне Амазонки вызовет недостаточность озона в атмосфере Земли, и связанный с ним тепличный эффект по всей планете с результирующим глобальным потеплением и подъемом уровня приливов, которые создадут угрозу прибрежным районам, таким как Майами и Ки-Уэст.
Она напряглась, прислушиваясь, не засмеялся ли он.
— Так вот о чем ты сожалеешь. — В его словах все-таки была улыбка. — И больше ни о чем?
— Я сожалею, что испортила тебе настроение, и я сожалею, что ты уехал в гневе, и я сожалею, что сейчас ты не со мной.
Ее голос стал глубже. Извинение превращалось в приглашение.
— Ты была очень грубой.
— Я разозлилась. Когда я злюсь, то становлюсь подлой.
— А я сожалею, если сделал тебя злой и подлой.
— Ты прощен.
— Так мы снова друзья?
— Мы снова любовники. — Ее голос дрогнул при этих словах.
Он мягко засмеялся.
— Как ты полагаешь, я буду сидеть здесь остаток утра и взбалтывать свою квоту литературной депрессии, раз ты пытаешься совратить меня телефонным сексом?
— Телефонным сексом? — переспросила Криста. — Ммммммммм. Великолепная идея, а? И в наши дни весьма актуальная, правда? Может, нам стоит попытаться ее осуществить?
— Криста!
— Что тебе нравится больше, Питер? S или М? Нравятся ли тебе калифорнийские школьницы, женщины с избыточным весом, а может, девушки, которые любят девушек? Скажите свое слово, сэр. Я голос вашей любовницы. Дайте мне номер вашей кредитной карточки, и я начну сеанс.
Он засмеялся, но темы менять не стал.
Не стала и она. Она не знала, какой эффект она оказывала на него, но знала, что творится в ней. Ей стало жарко. Она чувствовала, как горит все ее лицо, под мышками закололо, под ложечкой образовался забавный вакуум. Она подошла к постели и присела. Потом рухнула спиной на подушки. Кровь шумела в голове.
— Если ты сам не знаешь, чего хочешь, то мне придется сказать тебе, — прошептала она.
— Так чего же я хочу?
— Ты хочешь меня.
После ее слов наступило молчание.
— Ты права, — сказал он наконец. Его голос напрягся. — Я должен увидеть тебя.
— О, да, мой дорогой, ты должен, — промурлыкала она в телефон.
45
— Нервничаешь?
Роб кивнул. Он молча улыбнулся.
Лайза вложила свою руку в его.
— Не надо. Я помогу. Забудь про всех остальных и концентрируйся на мне.
— Это не так трудно. — Роб стиснул в ответ ее руку. Он начинал понимать эту девушку. Нежность расцветала в ней, как цветок в пустыне, когда она отдавалась незнакомому ей процессу любви. Всю свою жизнь она знала только, как опасно зависеть от людей, потому что всю жизнь ее окружало коварство. И теперь, поврежденная, со смятыми жестокостью лепестками, она наконец раскрылась под солнечными лучами его доброты и веры. И сердце Роба наполнялось счастьем, когда он видел, как она растет у него на глазах как личность. Она уже висела на краю пропасти зла, но теперь отступила на шаг назад, потому что в глубине души была доброй. Но она до сих пор уравнивала доброту со слабостью. Ему придется научить ее доверять. А она тем временем будет обучать его, как стать моделью.
Внутри «Виннебаго», снабженного кондиционером, царила атмосфера контролируемой паники. В это утро все вылезли из постели в 5.30, натянули джинсы и в темноте побрели к гаражу. Все старались проснуться при помощи кофе из термосов, покидая отель и направляясь к месту съемок.