Где-то в подсознании шевелилась мысль, которую я никак не мог уловить. В первый раз за это утро я вспомнил тихие шаги в коридоре отеля и человека, пытавшегося открыть дверь. Незнакомец, который просто ошибся номером? Я ни на минуту не мог согласиться с этим. Слишком уж он был осторожен. Хотел ли он ограбить меня или убить? А если убить, то почему?
- Я останусь, - неожиданно сказала Молли. - Ничего, если я на те деньги, что вы мне дали, куплю часть ресторана?
- Мне бы этого хотелось, - сказал я. - По-моему, это чрезвычайно мудрое регение. - Я улыбнулся. - Естественно, если вы вложите деньги, у вас будет больше шансов расплатиться со мной.
- Не верю, что именно поэтому вы назвали мое решение мудрым. - Она вдруг взглянула на меня. - По правде говоря, я даже не имела представления, куда мне отсюда ехать. Я была напугана и боюсь до сих пор.
- Если начнете убегать, Молли, то остановиться очень трудно. В холмах есть старые убежища, где живут бандиты, о которых никто уже не помнит и которые никому не нужны. Какое бы преступление они ни совершили давным-давно и далеко отсюда, они все еще в бегах.
Дверь открылась, и на короткое время свет с улицы заслонил темный силуэт. Я взглянул.
Это был крупный мужчина, тяжелее и шире меня, с продолговатым лицом с крупными чертами и серыми холодными глазами. Он посмотрел на меня, смерив взглядом, затем его глаза остановились на Молли.
Я догадался, что это Джон Топп.
Он уселся на другом конце комнаты и заказал завтрак. Я старался не смотреть на него, но думал о нем.
Пришел ли он только позавтракать? Или явился посмотреть, что я делаю? Его внимание было поглощено Молли Флетчер, и у меня на затылке зашевелились волосы. Это был опасный человек.
Молли побледнела и выпрямилась.
- Не стоит беспокоиться, - мягко сказал я. - Он работает на Джефферсона Хенри.
Она не ответила, и я спросил:
- Вы его знаете?
- Нет. Только... лучше я пойду в свою комнату. Мне надо распаковать вещи. - Она снова посмотрела на меня. - Я вас увижу? То есть, вы остаетесь?
- На несколько дней. Мы увидимся.
Она ушла, а Джон Топп не обернулся и, казалось, даже не заметил ее ухода. Он потягивал кофе и смотрел в окно, и тем не менее я был уверен, что от него ничего не ускользнуло.
Не он ли пытался прошлой ночью открыть дверь? Нет, под его весом пол скрипел бы сильнее. Там был кто-то другой. И Джон Топп не был вором. В нем было что-то изначальное. Он был таким же простым и прямодушным, как валун, катящийся с горы.
С трудом оторвавшись от своих мыслей, я подумал о Сент Луисе. Дорога туда и обратно на поезде займет несколько дней, тех дней, когда мне хотелось бы быть здесь. Несмотря на то, что я мог узнать в Сент Луисе, я чувствовал, что основные события ждут меня в этом городке или поблизости от него.
Именно в тот момент я вспомнил Портиса. Сент Луис был его городом. Когда его не было в Сент Луисе, можно было биться об заклад, что он находится либо в Начесе, либо в Новом Орлеане.
Портис был человеком, который продавал информацию. Насколько я знал, он не был замешан ни в каких криминальных делах, однако я был уверен, что он поставлял информацию преступникам, а также другим. Включая служителей закона.
Чего Портис не знал, он мог узнать, и он был моим другом.
Мы встретились в Эль Пасо, где в одном темном переулке я снял с него трех бандитов. Высокий, худой, сутулый, он был актером, учителем, клерком в "Уэллс Фарго" и иногда журналистом. В разговорах мы обнаружили, что между нами много общего. Мне нравился этот человек, как, по-моему, и я ему.
Выйдя из ресторана, я пересек улицу, направляясь к станции, и посмотрел в сторону запасных путей. Персонального вагона не было.
Возвратившись в отель, я написал короткую записку Портису.
"Мне нужна любая информация, касающаяся покойных Харольда и Аделаиды Магоффинов. Вероятно, служащих отеля. Оставили невостребованный багаж. Пьер Ван Шендель, кладовщик, знает или знал о багаже. Если возможно, он нужен здесь в том виде, как есть. П.В.Ш. разрешил за двадцать долларов взять оттуда бумаги. Сделай, что можешь. Сведения нужны немедленно.
В течение следующих двух дней я думал, рассеянно чертя карандашом на бумаге, перечитывал письма и изучал фотографии. Затем со станции принесли телеграмму: "Не суйся".
Мой ответ был таким же кратким: "Невозможно. Необходимо чрезвычайно".
Портис был хитрым. Если он сказал "не суйся", у него на это были причины. Этот совет не был прихотью. Тем не менее я не собирался прекращать поиски. И все же совет был загадочным. Почему вдруг поиски пропавшей девушки стали такими опасными, что Портис советует мне не соваться.
Вернувшись в свой номер, я подставил стул под дверную ручку, лег на кровать на спину, положив руки под голову и постарался обдумать ситуацию.
Найти ребенка, пропавшего двенадцать лет назад, казалось несложным делом. Задача требовала терпения, старания и некоторого воображения и на первый взгляд была достаточно простой. И тем не менее в ней не было ничего простого.
Почему родители ребенка не хотели, чтобы их нашли? Они поддерживали связь, насколько мне пока удалось установить, лишь с двумя такими же странными людьми, теперь покойными. Все они были довольно молодыми, и это меня насторожило. Как они умерли? Почему оба умерли в течение относительно короткого отрезка времени? Один, конечно, может умереть от чего угодно. Но двое? Хотя, такие вещи случаются, и может быть я был слишком подозрительным.
Вероятно у меня разыгралось воображение. Золота при мне было достаточно, чтобы кто-нибудь соблазнился и решился на грабеж, а реакция Молли на фотографию - именно то, чем она ее объяснила. Портис, возможно, старается увильнуть от работы, на которую у него не было времени.
Все сходилось, но я этому не верил. Что-то было не так, совсем не так. Я чувствовал, что вмешиваюсь не в свое дело, вмешиваюсь в дела, за которые меня могли убить.
Во что же я вмешиваюсь? Я не был детективом. У меня не было опыта в подобных делах. Я был безработным ковбоем, который то там, то здесь зарабатывал себе на жизнь. И хотя у меня был опыт стража закона, ни с чем подобным мне сталкиваться не приходилось. Прошло несколько дней, я истратил немного денег, данных мне на расходы, но так ничего и не обнаружил. Вероятно, мне самому нужно было поехать в Сент Луис, но Портис знал этот город так, как мне его никогда не узнать. Он знал даже самые темные и самые тайные уголки уголовного подполья.
Я чувствовал раздражение и беспокойство, и мне казалось, что я знал причину. За мной следили. Зачем? Посмотреть, делаю ли я свою работу? Или может я кому-то мешал? Или кому-то хотелось знать, что я обнаружу, как только я это обнаружу? Возможно, чтобы потом занять мое место и взять дело в свои руки, убрав меня?
В тот момент я пожалел, что не сижу у себя дома с чашкой кофе и не обсуждаю это с Ма. Моя мать, старая Эм Тэлон, которая до замужества носила имя Эмили Сакетт, была одной из самых проницательных женщин, которых я когда-либо знал. Она могла увидеть самую суть проблемы. Но она была за много миль отсюда на нашем ранчо в Колорадо, и мне придется делать все самому.
Допустим, я оседлаю коня и уеду в город. За мной будут следить и там? Таким образом я могу узнать, кто мной интересуется и зачем.
С другой стороны, я хотел быть здесь и получить багаж Магоффинов, если он вдруг прибудет. За двенадцать лет его могли украсть, продать, потерять или отдать.
Я был уверен в одном: если багаж все еще на месте, Портис его найдет. "Положись на Портиса, - сказал я себе, - и пусть все идет своим чередом."
Глава четвертая
Стоял ясный, солнечный день. Городок лежал на равнине, на которой не было ни деревца, ни кустика высотой выше колена. Вдалеке на горизонте лежали холмы, и, оглянувшись на городок, я понял, что за мной не следят. На этой пустой, обнаженной земле для этого просто не было возможности.