— По-видимому. Такую комнату Дуся нашла. Вернее, не она, а молочница Лина, которая носит ей молоко. В Локтеве, где живет сама.
— А фамилию молочницы Дуся знает?
— Нет. Лина сегодня днем была здесь.
— Обидно. — Гончаров потер лоб. — Локтево… Если не ошибаюсь, это тридцать девятый километр от Москвы. Жаль, что уже порядком стемнело. Но ничего не поделаешь, нужно ехать сейчас же Не такая уж сложная задача разыскать молочницу Лину. Товарищ Дроздов, подготовьте людей к операции. Кстати, Вера Анатольевна, как выглядит Лина, вы поинтересовались?
— Да, товарищ майор. Невысокого роста, лет сорока пяти, одинокая. Ничего примечательного Дуся мне сообщить о ней не могла.
— Ну что же, и на том спасибо. Собирайтесь, товарищ Дроздов. А вы, — Гончаров ласково посмотрел на Коваленко, — идите отдыхать. Отвезите документы в управление — и домой.
Коваленко крепко, по-мужски, пожала мне руку и вышла из комнаты, следом за ней вышел Дроздов. Мы снова остались вдвоем.
— Федор Георгиевич, — спросил я, — имеет ли смысл ехать ночью? Не лучше ли утром, когда станет светло?
— А если он сегодня еще кого-нибудь убьет? Нет. Медлить нельзя. Надо ехать, и как можно быстрее.
Однако на этот раз судьба нам улыбнулась. За дверью послышался шум. Кто-то с кем-то отчаянно спорил, доказывал, уговаривал, временами повышая голос. Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге мы увидели мужчину лет сорока, высокого, с худым остроносым лицом. Мужчина казался очень взволнованным. Его бледное лицо было влажно. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Вместе с незнакомцем на пороге появился милиционер.
— Я просил вас, гражданин, немного подождать. Разве можно так… напролом! — с возмущением говорил милиционер, пытаясь оттеснить посетителя из комнаты. Обращаясь к Гончарову, он объяснил: — Они говорят, из Локтева приехали, срочное дело, к вам рвутся.
Гончаров широкими шагами шел им навстречу.
— Очень хорошо, что вы приехали, очень хорошо!.. — Он долго тряс руку пришедшего. — Прошу, садитесь. Вы хотите нам рассказать про человека в сером костюме, не правда ли? Да вы садитесь, пожалуйста!
Милиционер удивленно пожал плечами и вышел. Вновь прибывший в изумлении уставился на Гончарова.
— Вы меня знаете? — испуганно спросил он.
— Нет, я вас не знаю. Но вы сказали, что хотите что-то сообщить срочное, что же тут удивительного? Советский человек хочет помочь милиции, так у нас всегда бывает. Прошу вас.
Мужчина вынул из бокового кармана пиджака паспорт и, протягивая его Гончарову, сказал:
— Моя фамилия — Кривошеев, Сергей Михайлович.
— Очень приятно познакомиться, Сергей Михайлович, — ответил Гончаров, даже не посмотрев на паспорт.
Кривошеев внезапно умолк, побледнел и схватился обеими руками за голову.
— Что с вами?
— Я страдаю головными болями, — словно извиняясь, объяснил посетитель. — Был контужен. Сейчас пройдет. Разволновался. У меня это часто бывает.
— А вы не волнуйтесь, рассказывайте все по порядку, лучше всего с того момента, когда вы в первый раз увидели мужчину в сером костюме.
— Я увидел его в первый раз, — словно отвечая заученный урок, начал Кривошеев, — недели две назад. Его привела ко мне соседка по даче — Ушакова Акулина Павловна.
— Молочница Лина?
— Да, так ее зовут все. Она попросила меня сдать этому человеку верх дачки. Одну комнату с террасой. У меня маленькая дачка в Локтеве. Я согласился. И вот ко мне приехал еще молодой мужчина, точно, в сером костюме. Он принял все мои условия. Переехал. А сегодня я встретил Лину. Она мне рассказала, что Марчевская, которая брала у нее молоко, убита… А человек, которого она привела ко мне, — друг Марчевской. Она даже у него не раз на даче бывала. Вот у меня и мелькнуло подозрение, не имеет ли этот человек отношения к убийству. Я спросил у Лины адрес и приехал.
— А почему вы его заподозрили? — поинтересовался Гончаров.
— Видите ли, — запинаясь, проговорил Кривошеев, — у моего жильца какие-то неполадки с паспортом. Живет он без прописки, нигде не работает, в общем, странный образ жизни ведет… Я, конечно, понимаю, что нарушил паспортный режим, но…
Гончаров усмехнулся.
— Но… жилец предложил вам хорошую плату, и вы решили пойти на такое нарушение.
Кривошеев молча опустил голову.
— Когда вы его в последний раз видели?
— Сегодня он не ночевал дома. Приехал на дачу незадолго до моего отъезда.
Гончаров посмотрел на часы.
— Сейчас без четверти одиннадцать. Надо поторопиться.
— Надо торопиться! — как эхо, повторил Кривошеев.
— Вы, Сергей Михайлович, поедете с нами. Главное, не мешкать.