А за окном продолжала бушевать майская гроза. Плывущие по пасмурному своду свинцовые, гонимые ветром облака, сталкиваясь друг с другом, искрили молниями. Их яркие зарницы, частя одна за другой, освещали затемнённое лицо поднебесья, раскаты грома извещали о мчавшейся огненной колеснице разгневанного Бога, поливающего город дождём. Потоки воды, лились по окнам, обмывали стены зданий, превращали улицы в бурные реки, стекающие с холмов в Днепр. Промчавшись, колесница скрылась из виду, с её исчезновением утихли и небесные страсти. Остался моросить лишь тихий дождик. Под его монотонный стук по крыше Майя снова задремала.
Глава 4 Неожиданный визит.
Стояли тёплые дни и прогретый солнцем сад буйно распустился. В старом скворечнике, на растущем у сарая клёне, поселилась пара дроздов и шумно копошилась вокруг только - что вылупившихся птенцов. Вид цветущих яблонь и вишен завораживал взгляд. Разносившееся благоухание притягивало семейства пчёл и они, жужа от усердия, трудились над добычей нектара. Майя, срезав несколько веток душистой сирени, сложила из них букет и поставила его в большой вазе на столе в столовой. В один миг, запах сирени распространился по всему дому. Залюбовавшись, невзначай, столь красочной композицией, она подумала:« Вот бы нарисовать такую прелесть, но сегодня вряд ли получится.»- и ,поднявшись к себе в комнату, зарылась в учебниках, нагоняя пропущенный из-за болезни материал.
Зычный голос бабушки: »Маечка, к тебе пришли», вынудил её спуститься.
«В гостинной тебя ожидает очень импозантный молодой человек»-лукаво улыбаясь, объявила ей Ида.
Майя, не на шутку переполошившись, стала поправлять платье, тщательно приглаживать торчавшие в разные стороны непокорные волосы и, наконец, решилась открыть дверь. К её большому удивлению, в гостинной сидел Илья Розенталь, шестнадцатилетний красавец из параллельного класса и предмет воздыхания большей половины девчонок старших классов. Он был хорошо сложён, чёрная копна волос сочеталась с такими же чёрными, огромными, почти цыганскими глазами, а длине его ресниц могли позавидовать все представительницы женского пола, пробившийся тёмный пушок над верхней губой, придавал его миловидному лицу мужественности. Их первое общение произошло случайно, месяц тому назад, когда выйдя с общего комсомольского собрания школы, Майя обнаружила, что забыла дома зонт и пережидала пустившийся сильный дождь, стоя на крыльце. Подобное случилось и с Ильёй. Как-то, непроизвольно, они разговорились о школьных новостях, о друзьях, о книгах и увлечённо обсуждая тему за темой, потеряли счёт времени. Заметив, что дождь давно прошёл, оба смутились и, попрощавшись, разбежались по домам.
Оробевшая Майя, стоя перед гостем, стеснялась своего старого домашнего платья, своих рыжеватых непослушных кудрей и просто не знала, что делать. Илья, заметив её растерянность, заговорил первым:
-Твой адрес мне дала Манечка Гроссман. От неё я узнал, что ты болела, вот почему я не видел тебя в школе.
-Да, всё хорошо, я вернулась к занятиям.
-В воскресенье мы собираемся у школы разбить парк. Ты придёшь сажать деревья? Маня и Зина тоже будут.
-Ну, если все будут, я тоже приду.- улыбнулась Майя.
-Помнишь, ты рассказывала о книгах на «идиш», можно посмотреть?
-Да, пойдём, они в кабинете папы. У нас неплохая подборка. Эту библиотеку собирал мой покойный дедушка, папин отец.
-Вот это да, какие замечательные книги! « Мальчик Мотл», «Миллионы» - Шолом Алейхема; « У чужого подвенечного платья», « Пост» - Ицхока-Лейбуша Переца; « Волшебный перстень « - Менделе Мойхер – Сфорима; а вот и « Зямка Копач- Хлопчик» - М. Даниэля; «Степень зовёт»- Ноте Лурье; « У Днепра « - Давида Бергельсона и роман Элияу Бахура « Книга Бовы». Вся программа средней еврейской школы.
-Верно, мой дедушка приобрёл их для своего племянника Семёна, когда тот учился в школе, рано осиротев, дядя Сёма вырос в нашей семье вместе с папой. С 1937 года, как ты знаешь об этом не хуже меня, еврейские школы стали закрываться и страна перешла на общеобразовательную систему, эти книги, если и переиздавались, то только для Биробиджана, единственного места, где ещё ведётся преподавание на « идиш» и постепенно превратились в редкость.