«Позвольте и мне взглянуть.- попросил человек в штатском.
-Конечно, господин Дрейфус, взгляните на них взглядом эксперта- предложил офицер.
-Эксперт из меня никудышный, хотя ювелирная работа великолепна, а надпись в переводе с иврита гласит:» в вечной любви!»- объяснил офицеру Дрейфус.
-Эти серьги сделаны руками моего далёкого прадеда, в 1768 году, для своей любимой и хранились в семье до прихода гитлеровцев.
-Думаю, фройляйн Шульц, пришло время отдать предмет спора настоящему владельцу, вы ведь не против?- спросил старший офицер и довольный завершением конфликта отдал серьги Майе. Она зажала их в кулаке и тихо сказала :
»Мама, Хана, они к нам вернулись! Господин офицер, простите за столь бурную реакцию, обычно мне не свойственно так себя вести, но увидев серьги, перед моими глазами, словно в кадрах фильма, промелькнули картинки пережитых ужасов и я не сдержалась. Спасибо за справедливо возвращённую семейную реликвию.»
Шульц, скривив в презрительной гримасе рот, зло прошипела:
»Жаль, что фюрер не успел всех вас отправить к праотцам.»
-Пойдёмте, фройляйн Майя, у змеи вырвали жало, теперь она может только шипеть- сказал Дрейфус
-Что с ней будет?- спросила его девушка.
-С этой Шульц? Не знаю, но по видимому, у коменданта появилась новая головная боль. Вообще-то, за ложные данные в анкете оговорено наказание тюремным заключением, но это решаю не я. Процесс денафикации сложный и кропотливый, в нём активно участвует и немецкий Антифашистский комитет, но ошибки и недоработки конечно случаются. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Я должен сказать вам Майя, вы, очень храбрая девушка- признал Дрейфус.
-А, вы, и есть первый обер- бургомистр Аугсбурга? Очень приятно! Простите, за истерику, я действительно рада знакомству.- смущённо сказала Майя.
-Что вы, фройляйн, кто бы не вышел из себя в такой ситуации, значит вы спаслись от расстрела, но как вы оказались в Германии?- спросил Дрейфус.
- Со мной это произошло дважды- отвечала девушка.
-Простите фройляйн, я правильно понял, вы дважды спаслись из Бабьего Яра?!- поразился бургомистр.
Они сидели рядом, сдвинув стулья, делились пережитым и плакали, не стесняясь своих слёз, двое уцелевших в фашистских застенках, старый еврей и молодая еврейская девушка.
-Мне кажется- сказал задумчиво Дрейфус- что эта война была личной войной Гитлера против европейских евреев. Вы знаете деточка, он ведь планировал уничтожить 11 млн. человек. Жертвами этого чудовищного геноцида стали 6 млн. евреев, из них треть советских граждан.
-Мне часто снится один и тот же сон: я бегу и бегу по этому нескончаемому рву, пытаюсь выкарабкаться по его крутому склону, а там наверху поджидают овчарки и отпустив руки я лечу вниз на эту гору трупов и просыпаюсь в мокром поту.- в тон собеседнику рассказывала девушка.
-Тяжело нести багаж пережитого, но мы с вами выжили, не сдались и потому должны жить дальше. Майя, вы молоды, перед вами открыты все дороги, приобретите хорошую профессию с которой сможете сделать много полезного для других и себя. Живите и наслаждайтесь жизнью.- напутствовал девушку собеседник.
-Ваша фамилия Дрейфус, имеет какое- то отношению к процессу Дрейфуса- поинтересовалась вдруг Майя.
-По-видимому, да- прозвучало в ответ-какая- то дальняя ветвь родства.
-Людвиг, почему вы не уехали и согласились на эту должность?- обратно спросила Майя.
-В этом городе наши соплеменники жили ещё с 1212 года, так как сельские хозяйства принадлежали феодалам, ремесленные цеха выдвигали свои ограничения, а над христианами висел церковный запрет заниматься денежными операциями, евреи стал торговцами и ростовщиками и являлись императорскими слугами казны. Они построили синагогу, мыкве, школу. Здесь жил знаменитый знаток Талмуда раввин Яков Вайль. Но евреев всегда недолюбливали, беря у них в долг, не хотели отдавать, баламутили толпу, вызывая погромы. В чём их только не обвиняли: то в том, что наслали чуму, то в том, что не так светит солнце. В 1434 году городской совет вольного Аугсбурга обязал всех евреев носить жёлтый круг, как символ чужеродности, а ещё через четыре года выгнал их из города почти на четыреста лет. В наполеоновские войны город, потеряв свою независимость, стал частью Баварии, понадобились деньги еврейских банкиров, с тех пор в Аугсбурге возродилась наша община. Я родился в Мюнхене, здесь практиковал, как адвокат, затем примкнул к социал демократам и попал в немилость к нацистам, мне запретили заниматься адвокатурой. В Хрустальную ночь фашисты подожгли красавицу - синагогу, но люди смогли потушить пожар, иначе бы сгорела вся улица. До войны в нашей общине было 1030 человек, половине из них удалось уехать из Германии, в 1938 году я успел отправить в США моего сына, остальных людей, в том числе и меня, разбросали по концентрационным лагерям. В феврале этого года союзники освободили меня в числе прочих узников из концлагеря Терезиенштадт. Теперь нас вернулось 25 человек, а всего в Швабию-300. О чём мы думали, решив вернуться? Наверное о том, что надо отстраивать свой дом. Когда мне предложили стать обер- бургомистром, я подумал: