Однако, прежде, чем мы доберемся до алхимических времен, нужно исследовать четыре двадцатилетия, в течение которых результаты алхимических исканий постепенно были усвоены и стали достоянием будущего научного сообщества, использующего для описания процессов уже не латынь и тайную символику, а язык высшей математики.
Для начала стоит заметить, что три из четырех знаков «природного» цикла плюс знак Змея с (1637-1716) составляют четыре по двадцать лет, совпадающие с годами жизни (1638-1715) Людовика XIV и практически совпадающие с годами его правления с 1643 г. Между тем это – абсолютный рекорд правления для монархов крупных европейских держав. Уже этот факт навевает подозрения о необычно спокойном периоде в истории Европы, несмотря на регулярные войны и мятежи.
Параллельно этому в России Алексей Михайлович (1629-1676), начавший правление практически в то же время, не случайно получил прозвище Тишайший. Известно, что в этот период происходит интенсивное усвоение европейских знаний, исправление церковных книг по греческому образцу, активное книгопечатание.
Намного более бурно этот период протекал в Нидерландах и Англии, где произошли буржуазные революции. Однако у нас есть основания связывать эти бурные политические процессы со становлением той самой глобальной торгово-финансовой системы, из которой вырастет будущий капитализм. Пока же эти революции не сильно влияют на Европу, скорее ослабляют две страны и их влияние на европейские дела.
Так что нам следует внимательнее посмотреть на различия двадцатилетий внутри великой эпохи «короля-солнца», чтобы найти в них характерные признаки трех «природных» знаков.
27. «И ветер холодит былую рану…»
Сразу исправим оговорку – разумеется, XVII век в Европе и России не был спокойным. Но тем более феномен необычной устойчивости власти в ведущей стране Европы нужно связать с основными процессами и общими установками элиты.
Мы уже выяснили, что одним из самых масштабных сообществ элиты, обеспечившим Подъем современной Науки, было глобальное сообщество торговли и финансов, центр которого в этот период перемещался из Италии в Нидерланды, а затем в Англию. В свою очередь, этот «торгово-финансовый интернационал» набирает обороты и влияние в противостоянии с другой, слабеющей глобальной силой в лице Церкви, католическая европейская ветвь которой получила финансовый и интеллектуальный импульс после формирования первых колониальных империй – прежде всего Испании.
Как это постоянно случается в истории, факторы усиления и возвышения великих империй, превращающие их в гегемонов исторического периода, эти же факторы становятся и причиной последующего упадка влияния и ухода из гегемонов во второразрядные, но уважаемые державы. Огромные объемы драгоценных металлов, полученные Испанией и Церковью, послужили не только установлению испанской гегемонии, но и самому глубокому кризису в экономике и идеологии европейской цивилизации. Эти не слишком праведные богатства не только гальванизировали авторитет Ватикана как политического центра, но и породили ту самую глобальную финансовую плутократию, которая спустя положенное законами истории время задвинет и Церковь, и Испанию в пятый угол европейской политики. Это случится уже после следующей смены гегемона в Европе – от Франции к Британской империи. А в обозреваемом XVII веке идет перемещение политического центра от Испании к Франции, а идеологии – от религиозных споров к национальным интересам в форме абсолютных монархий. Но Испания и Англия, католики и протестанты уже обозначены как полюса борьбы и в церковных вопросах, и в торгово-финансовых. Ватикан и католические банкиры становятся таким же центром одной из трех ветвей «торгфининтерна», как Лондон и антикатолические банкиры.
Франция и ее монархическая семья оказывается в этих условиях временного паритета арбитром и балансиром двухполюсной системы, то есть третьим полюсом. Можно увидеть эту триаду даже на уровне придворной интриги, разукрашенной талантом Дюма в его трилогии о мушкетерах. При парижском дворе неразрывно переплелись интересы знаменитого семейства Медичи с их вековым финансовым опытом, королевской династии, католических кардиналов. Однако все три крыла одинаково заинтересованы в централизации власти, финансов, идеологии.