С учетом этой достаточно ясной параллели, чего стоит критика российской власти за очевидные, но вынужденные уступки агрессорам, стремление отвести беду от своего народа? Хотя, разумеется, все это будет оправданным лишь при условии сохранения баланса и внутри страны, и во внешней политике. Держава, сумевшая выстроить баланс и гармонизировать на этой основе отношения элит внутри и вовне, будет ведущей после завершения острой стадии Великого Кризиса.
Разумеется, не менее важным для будущего Европы и мира, чем политика Ришельё, были научные открытия Галилея, Браге и Кеплера, философские системы Бэкона, Гоббса и Декарта. Их мы еще обсудим, но сейчас обратим внимание лишь на один факт – Рене Декарт и его труды подвергались преследованию и в католических державах, и в не менее нетерпимых протестантских странах. И только кардинал Ришелье, удерживая баланс в спокойном центре европейского урагана, дал добро на публикацию трудов Декарта. Так же как и его преемник, кардинал Мазарини позволит себе позлить иезуитов одобрением «Писем» Паскаля.
В завершении части обзора, посвященной кардиналу Ришельё, есть смысл напомнить образы и атмосферу времени, воссозданные Дюма в его бессмертном романе о мушкетерах. Разумеется, там много придумано и напутано. Женоподобный фаворит короля Якова герцог Бэкингем не мог влюбиться в Анну Австрийскую, хотя, наверняка, по ювелирным делам наверняка шашни были, как у любой королевы. Правдоподобен образ кардинала, контролирующего каждый шаг, но лояльного к порочным связям такого рода как инструменту баланса. Понятна и склонность Ришелье к смельчакам в духе короля Анри, способных составить славу державы. И кстати, участие молодого Декарта в осаде Ла Рошели тоже органично вписывается в общий сюжет эпохи, а значит все еще ждет своего романиста и интеллектуального читателя.
29. «Но нет судьбы, а есть одна беда…»
К выше изложенной политической картине стоит добавить еще один штрих из сферы экономической геополитики. На нулевые годы XVII века приходится вершина кривой столетней инфляции испанской монеты и соответствующей пирамиды долгов, хотя связанный с этим кризис бушевал уже полстолетия и, собственно, стал главной причиной религиозных войн между католиками и гугенотами. То есть и в этом пункте «эпоха Владыки в Орле» строго параллельна с нашей «эпохой Владыки в Восходе», когда завершилась глобальная экспансия американского доллара. Финансовый гегемон вынужден перейти к удержанию глобального статус-кво путем разжигания войн и конфликтов и ослабления всех конкурентов.
Такое продолжение параллели несколько удручает, но есть надежда на смену не только «образа действия» в виде перехода от однополярного диктата (Владыка) к формированию родственных коалиций (М.Дерево), но и знака мотивации с прямолинейного прогресса (Восход) на гармонизацию отношений (М.Дерево). В начале XVII века мотивация под знаком Орла, то есть получение или удержание высокого социального статуса за счет обладания Знанием, не менялась. Однако начался переходный период от прежней системы знаний и мировоззрения к его переходной форме. Поэтому «большая эпоха Орла» разделена на две части – Возрождение и Просвещение.
Покажем этот переход на примере известных деятелей философии и науки. Так, Кеплер и его наставник в астрономии Тихо Браге с точки зрения социального статуса были в первую очередь астрологами при пражском дворе Рудольфа II. И лишь во вторую очередь – для своего узкого круга астрономами и математиками. Первый труд Кеплера назван в духе уходящей эпохе «Тайна мира» и в нем научные открытия являются деталями астрологического описания тайной гармонии мироздания. Античная вера Кеплера в предустановленную гармонию чисел и геометрических фигур в основе мироздания – это феномен Возрождения. Однако именно из этой глубокой веры вырастет то упорство, которое преобразует в последующих трудах Кеплера астрологию в новую астрономию, а алхимическое мировоззрение – в научное. Произойдет это ключевое научное открытие трех законов Кеплера к 1618 году, завершающем не только эпоху Владыки, но и весь предшествующий цикл из 16 эпох, в которых Алхимия и Церковь были в центре процессов познания.