К моменту, когда мое тело снова было готово к движению, я определился со своим местом в реальности. Настала пора проверить, насколько эта реальность способна меня принять.
Я открыл глаза. Встать пока не пытался, у меня и так был неплохой обзор благодаря приподнятой медицинской кровати. Открытий оказалось чуть больше, чем я ожидал…
Первым из них стала Мира. Она оставалась рядом со мной и, судя по тому, как она тут обустроилась, делала это уже давно. Если бы это был стандартный визит на пять минут, она бы просто зашла, поговорила со мной, как с бодрствующим, полила слезами мою героическую грудь, ну или что там делают благодарные девицы, и с чистой совестью умотала по своим делам. Она же без сомнений захватила половину тесной медицинской каюты: приволокла откуда-то большое кресло, столик, установила компьютер, позволявший ей наставлять своих подчиненных на путь истинный прямо отсюда. Не думаю, что это из любви ко мне… Да понятно, что нет. Просто Мира была в состоянии оценить, как много на этой станции набралось желающих разобрать меня на запчасти.
Этого я ожидал – выжить я мог только с внешней помощью, и на момент, когда я отключился, все было очень сложно. А союзников у меня вообще полторы штуки – Мира целиком и половинка адмирала, которой принципы претят полностью перейти на мою сторону. Да, Мира должна была наблюдать за мной, и поразило меня не это… Меня поразило то, что рядом с Мирой стоял я.
Судя по всему, я как раз у собственной постели не дежурил. Я ненадолго зашел, передал Мире какой-то планшет. Пока она изучала схему, открытую на нем, я даже пошутил – не смешно, но вполне связно! Больше, чем можно ожидать от того, внутри кого пусто. Потом Мира заверила подпись, я забрал планшет и покинул палату.
Когда за мной закрылась дверь, Мира заперла ее и повернулась к кровати.
– Я знаю, что ты проснулся, – сообщила она. – Я слышу, как ты дышишь. В момент, когда ты увидел его, дыхание чуть заметно сбилось.
И мы оба знали, что самый обычный человек такого не заметил бы. Но ведь у Миры по-прежнему была ее тайна, и она будто намекала мне, почему помогает. Она не бросилась ко мне с объятиями, но я этого и не ожидал. Теперь, когда таиться не было смысла, я устроился на кровати поудобней, заодно и проверил, как после долгой комы двигается тело. Нормально… могло быть и хуже.
– Здесь есть камеры? – спросил я.
– Были, я убрала. Мне иногда нужно отсюда выходить, и, если бы я оставила тут камеры, Барретты не упустили бы возможность отрезать тебе ногу. Убивать тебя им запрещено, про ноги разговора не было.
– Сатурио жив?
– Да. Иначе Отто не пошел бы на сделку… да и я бы тебе не помогла.
Тут она права. М-да, надо будет подумать, как его починить… Если он протянул так долго, шансы очень велики.
Кстати, об этом…
– Сколько я здесь?
– Двадцать восемь земных суток, – сообщила Мира. – Врачи сказали, тебе этого хватило.
– Правильно сказали. Почему ты не представила меня своему приятелю?
– При виде которого у тебя перехватило дыхание? Мне показалось, вы и так знакомы.
Похоже, за время моего лечения Мира успела подточить зубки… Интересно. Причин может быть две: она считает, что я ей должен, и тогда у нас проблема. Или на станции уже успело произойти нечто такое, что до Миры дошло: выживут только сильные и уверенные, нужно соответствовать.
Ставлю на второе. Мира недостаточно глупа для слепой наглости, а в Секторе Фобос спокойно и не бывает.
– Кое-кто на корабле допускает, что теперь, когда тебе даровано помилование, ты будешь играть по правилам хотя бы частично, – продолжила она. – Я-то знаю, что ты захочешь смыться, когда окончательно встанешь на ноги. Поэтому я решила, что нужно сохранить твое прикрытие. Благодаря тому, что оно мелькало на виду, пока ты спал, оно станет только лучше.
– Правильно решила. Как ты это сделала?
– Да просто, на самом деле. Это же не резиновая маска прошлого, это, по сути, несколько кибернетических протезов, соединенных в костюм. Я поместила внутрь электронику от сервисного дрона, написала пару простеньких программ, ну и сделала так, чтобы у получившейся куклы не было потребности в сложных действиях. Разницу с тем, как ты вел себя изначально, можно было бы заметить, но никто по-настоящему не присматривается.
– Спасибо.
Вот теперь Мира застыла, посмотрела на меня недоверчиво, так, будто я только что чихнул и по медицинскому недосмотру вывернулся наизнанку.