Неясный шум и глухие удары разнеслись по комнате. Звук разбитого стекла, удар о пол. Мешок сдернули с головы. Перед Макаром возникло потное и улыбающееся лицо второго безымянного амбала.
- Блин, Андрюха, нахрена было так сильно бить то? Ты мне чуть зуб не выбил! - отплевывался Макар.
Безымянный амбал - Андрей - убрал в сторону ведра и достал из кармана нож.
- Сволочь ты! У меня теперь все болит! - Макар осмотрел комнату. Чуть в стороне огромной тушей валялся Володя в куче разбитой бутылки коньяка, судя по запаху, не самого дешевого.
- По другому бы не поверил. Пришлось импровизировать. - Андрей разрезал хомуты и освободил пленника.
- Импровизатор хренов! - Макар потер запястья и взглянул на часы. Половина одиннадцатого утра. Да уж, задалось утречко… - Сколько у нас времени? Когда он вернется?
- Часа полтора. Пока до Барнаула, там пробки, Новый Год, все-таки, город колом стоит. Потом обратно. Может и два займет, но лучше не ждать, а смыться подальше. Там такая паника начнется, он всех на уши поднимет, на нас охоту откроют.
- Макар скинул куртку и стал отстегивать подкладку.
- Не ссы, прорвемся! Этот кретин даже не представляет, что было у него в руках!
Макар выдернул подкладку. Под ней оказались те самые письма, которые должны были ждать Варшавского на вокзале.
- Ты можешь сказать, что ты в них нашел такого?
- Это письма Ивана Ивановича Ползунова, датированные 1759 годом. В январе того года он был одним из руководителей сереброплавильного завода здесь, в Барнауле. И в 59 году ему приказали сопроводить груз из трех с половиной тонн серебра и пятидесяти килограммов золота в Петербург. Груз надлежало доставить лично на монетный двор и передать некоему Ивану Шатлеру. А теперь раскинь мозгами и представь, что тебе нужно перевести почти четыре тонны денег по Сибири, в январе, по сугробам в сорокаградусный мороз?
- То есть ты хочешь сказать, что…. - задумчиво протянул Андрей.
- Знаешь какое расстояние до Питера от Барнаула? Почти четыре тысячи километров! Четыре, твою мать, тысячи, зимой, туеву гору железа! - Макар лихорадочно раскладывал письма в каком-то странном порядке.
- Это нереально…
- Вот и Ползунов так подумал. И поэтому он с небольшой группой людей налегке добрался до Екатеринбурга, откуда родом, и уже там, договорившись с местным металлургическим заводом изготовил фальшивки из простого железа. У него было полно времени, прежде чем монетный двор поймет подмену, тем более Шатлер был в курсе плана и обещал прикрыть Ползунова, в случае, если все вскроется. Но и оставлять серебро здесь на заводе, тоже было нельзя, кто-нибудь бы все-равно донес бы до Питера правду.
- И он припрятал серебро здесь?
- Либо спрятал на руднике, либо перевез отдельно в другое место. Во всяком случае, он должен был сообщить об этом Шатлеру. - Макар закончил раскладывать письма.
На столе лежало пять листков пожелтевшей от времени бумаги с размашистым почерком, непривычным глазу. В письмах говорилось о количестве золота и серебра, добытых за прошлый год, отчет о состоянии оборудования и подобная техническая информация. Простой отчет шефу производства и правительству, ничего более. В правом верхнем углу стояла личная печать отправителя, внизу слева также стояла печать, но уже другой формы. То ли от времени, то ли просто от качества печати, рисунок не был пропечатан полностью.
- Ну а сюда то нахрена полезли? Ты меня вызвонил пару месяцев назад и попросил выяснить все о Варшавском. И по возможности устроиться к нему на работу. Я сделал, но ты так и не объяснил мне, зачем? - Андрей все так же был в полном недоумении, как и осенью, после звонка друга.
- Весной я познакомился с одним человеком из ваших краев. Он рассказал, что некий Варшавский тогда отвалил кучу денег за оригиналы писем Шетлеру. Он приобрел их на аукционе в Москве. Это меня и навело на мысль, что он заинтересовался серебром. И разумеется, он вкурсе, что в письмах должно быть что-то сказано о том, где Ползунов припрятал свое добро. - Макар внимательно рассматривал письма, - Вот смотри, вот эта печать плохо пропечаталась, видишь?
Макар указал на еле заметный рисунок в нижнем левом углу листа бумаги. Андрей внимательно всмотрелся, но ничего необычного не увидел. Какое-то пятно, и только.
- А теперь смотри сюда, видишь? - Макар показал на другое письмо. То же пятно, - И здесь, и здесь, на каждом письме.
- И что? Простая клякса и все. Письма лежали стопкой, чернила пропитали бумагу, вот и все.