Внезапно внимание Следопыта привлек мальчуган в зипуне и мохнатой шапке, стоявший неподалеку от них, за углом соседнего дома. Мальчуган этот давно посматривал на них и теперь, решительно направился к нашим ребятам.
— Здорово, — сказал он, подойдя. — А я ведь вас знаю.
— Может быть и знаешь, — недружелюбно ответил Макар, совсем недовольный этим знакомством. — «Уж не из контрразведки ли он?» — мелькнула мысль у него в голове.
Мальчуган словно угадал эту мысль.
— Я знаю, вы мне не поверите, — сказал он, — а потому я вам кое-что покажу.
Он отвернул полу зипуна и вытащил из кармана черную ленту с восковой печатью «Л. Б.», одну из тех лент, какие носили на руке заговорщики Черной горы.
— Этого с вас хватит? — спросил он с лукавой усмешкой.
— Ты черногорец! — воскликнул Макар.
— То-то и оно — черногорец, — важно ответил мальчуган. — Меня послали наши следить, что они сделают с Любочкой. Мы хотим ее выручить.
— Ай, молодцы! — обрадовался Следопыт. — Вот, что я тебе скажу: Любочку берет к себе ее отец, помещик Балдыбаев. Я посылаю Егорку за ними. Хочешь ему помогать?
— Знамо дело хочу.
— Значит, решено. Денег на дорогу я вам дам… А вот и они!
Из дверей контрразведки вышли Балдыбаев с Любочкой, Юрий и партизаны. Они торопливо пошли к станции, на ходу обсуждая план действий. Мальчики пустились да ними вдогонку.
— Значит, ты, Юрий, примешь командование моим отрядом, а мы с Любочкой отправляемся в путь, — говорил Балдыбаев.
— Принять командование — я приму, — отвечал Юрий, — но только затем, чтобы как можно скорей распустить эту шайку. У нас есть регулярная армия, и совсем не пристало нам изображать из себя бандитов.
— Делай, как знаешь! — махнул рукой Балдыбаев. — Я своего добился, Любочку отыскал, с меня довольно: надоела мне вся эта музыка!
Они еще долго говорили, но резкий ветер относил их слова в степь, и ребята ничего не могли расслышать. Придя на станцию, Балдыбаев пошел брать билеты, Егорка побежал за ним, а Макар с новым приятелем, Пронькой, спрятались подальше от глаз помещика и его друзей. Пронька встретился с другим черногорцем и сообщил ему, что отправляется со Сморчком вслед за Любочкой. Тот очень обрадовался и обещал рассказать об этом остальным заговорщикам. Тут же он передал несколько печальных известий: кое-кого из ребят арестовали, Герш с Ципой успели бежать, но лачугу их разгромили…
Немного погодя, подошел поезд. Ребята видели, как Балдыбаев распрощался с Юрием, как влез в вагон вместе с плачущей Любочкой, и только после этого сели в поезд и сами.
— У него билет до Таганрога, — сообщил Егорка. — Я себе и Проньке взял туда же, а тебе до Харцызска.
— До Таганрога? — протянул Макар. — Уж не к самому ли Деникину он ее везет? Экая досада, что мне нельзя сейчас ехать с вами!
В продолжение короткой дороги до Харцызска Следопыт условился со своими приятелями о том, какие знаки они будут оставлять ему по пути своего следования. Ребята решили, что Егорка будет оставлять краткие донесения на всех больших вокзалах, записывая их на стенке в отхожем месте, направо от входной двери.
— Там надписей всегда много! — смеялся Макар. — Стало быть и твою никто не заметит. А чтобы я ее не спутал с другими, ставь спереди буквы Л. Б., как на любочкиной печати.
— Ладно. Первую надпись ищи в Таганроге. А там уж видно будет, куда их понесет дальше. Поскорее переговори с Мартыном и валяй нам вдогонку.
— А если что-нибудь случится, дадим в Таганрог телеграмму, — продолжал Макар. — Ты вообще во всяком большом городе захаживай на почту. Будем писать до востребования.
Скоро пришла пора расставаться. Поезд остановился у небольшой серой станции, на которой виднелась вывеска «Харцызск». У Следопыта сжалось сердце от волнения: с одной стороны, не хотелось бросать друзей и такое интересное дело, как преследование Балдыбаева; с другой стороны, не терпелось увидать Мартына. Наконец-то Следопыт встретится со своим таинственным другом, рука которого все время незаметно помогала ему!
Распрощавшись с Егоркой и Пронькой, Макар соскочил с поезда и бодро зашагал в город. Ноги сами так и несли его, а в голове вертелся заученный наизусть адрес Мартына.
После недолгих поисков он добрался, наконец, до нужной улицы на окраине города. С замирающим сердцем постучался в дверь небольшого деревянного домика, выкрашенного в небесно-голубой цвет. На стук вышла сморщенная старушка и подозрительно оглядела мальчика.