С утра сгоняли за шавухой и пожрали от души. Потому что шавуха – пища богов. Весь вечер дристали. Так как день выдался относительно спокойным, Тимоха предложил охуенный план расправы над Адольфом. Решили исполнять немедленно. Пока было тихо, парни вышли из квартиры и остановились напротив двери соседей, разглядывая новый девственно чистый коврик. Кирюша, как самый сильный из них двоих, прикрутил его шурупами намертво к полу, стараясь сделать это как можно тише. Когда он закончил, друзья дружно его обоссали и скрылись в штаб-квартире. Враг повержен. Через два часа, когда Адольф вышел вынести мусор, он очень кстати наступил на насквозь мокрый коврик и промочил белоснежные тапочки с кроликами. Было немного неожиданно узнать от семилетнего школьника много новых матерных слов. На его гневные крики выбежала Марта Карловна, причём босиком, потому что в тот момент она делала педикюр. Остановилась на новеньком коврике, купленном только вчера и ещё никем не истоптанном. Сначала она не поняла, что произошло. Ногам было мокро, мелкий хрен стоял рядом и размазывал сопли по роже, а его тапки были мокрыми. Марта Карловна с подозрением присела на корточки и потрогала костлявыми сморщенными пальцами коврик. Взвизгнула и отняла руку, прожигая гневным взглядом дверь Тимохи. Друзья тихо поржали, не выдавая себя. Тем временем блондинка вцепилась двумя пальцами в краешек ковра и дёрнула на себя. «Ты – мне, я – тебе», – думала она, намереваясь бросить обоссанный коврик в соседскую дверь, с целью отомстить за вчерашнее горелое дерьмо. К её сожалению и безграничному удивлению, коврик только приподнялся, выгибаясь, и выскользнул из наманекюренных рук женщины. С громким шлепком он приземлился на законное место, а с его поверхности взметнулись тысячи мельчайших капелек и оросили кожу и чистую одежду Марты Карловны. Она завизжала, как свинья, вскочила на ноги, но поскользнулась на мокром ворсе и ебанулась прямо жопой на ковёр. Даже трусы промокли.
Кирюша с Тимохой бились в беззвучной истерике с другой стороны двери. На такой исход они даже не надеялись, когда ссали на соседский ковёр. Оставалось молча наблюдать, что будет дальше.
Марта Карловна вернулась через двадцать минут, полностью переодетая и в жёлтых резиновых перчатках. Попыталась отодрать ковёр от пола, но у неё нихера не получалось, что невероятно бесило истеричную блондинку. Она снова вся усралась ебаной ссаниной, и решила прийти позже, когда коврик высохнет. Но не тут-то было. Соседка выходила с периодичностью в один час, со злостью находя коврик всё таким же мокрым. Поначалу это было только потому, что он изначально был обоссан насквозь, но потом друзья просекли фишку со временем выхода блондинки и, пока её не было, по-тихому мочили ковёр тем же способом. Соседка была в ярости, хотя ничего и не поняла. К вечеру ковра уже не было, только кружки желтоватой плотной ковровой ткани остались там, где Кирюша вкрутил крепления. Ровно четыре штуки.
Посреди ночи раздался звонок в дверь. Кирюша сначала пересрался, что это может быть Марта Карловна или её мелкий пиздюк, но потом откинул эту версию. В такое время эти мрази уже давно спят. Нацепив тапки Тимохи, попёрся к двери, громко и недовольно пыхтя. Посмотрел в глазок и охуел: целая толпа итальяшек стояла перед дверью и, не мигая, сверлила взглядом глазок. На теле каждого он увидел копошащихся, словно черви, макаронных монстров. Ебать, эта хуйня подчинила самих Макаронников из Италии! С воплями Кирюша бросился к Тимохе.
Друзья спрятались за диваном, пока толпа загорелых усатых итальянцев ломала дверь. Их было много, но дверь была железная. Только проблема была в том, что они были под контролем макарон, и было неизвестно, дало ли это им какую-то суперсилу. Но всё равно было пиздец стрёмно. Особенно, когда послышался грохот, и наступила давящая тишина. Дверь таки выломали.
– Живым не дамся! – заорал во всю глотку Тимоха и вытащил из-под матраса ебучий пистолет.
– Ёбаный в рот! – охуевал Кирюша, когда его лучший друг начал палить по итальяшкам. Выпустил в них три обоймы и ни разу не попал.
Закончилось всё так же, как и всегда. Тимоха с воплем раненного зверя рванул прочь из квартиры, потянув за собой Кирюшу. Им почти удалось уйти, но внезапно Кирилл поскользнулся на обоссанном ковре, брошенном посреди лестницы. Пролетев два этажа, друзья упали, причём не очень-то мягко. Итальянцы под покровительством макарон нашли их, оттащили обратно в квартиру и выебали во все дыры.
Для Тимохи это было сильнейшим эмоциональным и анальным потрясением. После макарон он до последнего надеялся, что оставался мужиком и не до конца опозорил фамилию. Но когда его пустили по кругу перекачанные итальянцы, надежда разлетелась вдребезги. Он тихо плакал в пустом углу, прислонившись сопливым носом к стене.
Кирюша чувствовал себя не лучше. За эту неделю он понял, что макароны – одно, но итальяшки – совсем другое! Есть большая разница, кто его насилует. Как в физиологическом плане, так и в моральном. Было пиздецки хуёво обоим.
Не прошло и часа, как макароны объявились вновь. Вся квартира кишела ими, они переплетались и пульсировали, собираясь все в одной комнате – в той самой, где сидели Кирюша с Тимохой. Друг завыл, забиваясь в самый угол, прикрывая руками горящую жопу. Не выдержав, вновь разревелся, но жопу не отпустил. Правильно говорят, в любой чрезвычайной ситуации первым делом нужно хватать самой дорогое.
Что-то подобное они уже видели. Макароны трансформировались в человеческую фигуру, но она была другой. Отползая всё дальше, Кирюша с замиранием сердца ждал неизбежного продолжения.
========== 9. Принцесса Д’о-ширак ==========
– Я принцесса Д’о-ширак, – представилось макаронное чудище. Приятный нежный голос ласкал слух, но вот внешний вид существа портил всю картину восприятия. Она была плоской, как доска, и чем-то похожа на Марту Карловну. Гораздо светлее по цвету своего злобного истеричного собрата.
Кирюша с Тимохой находились в полной прострации. Они нихера не понимали и готовились к худшему. Хотя, Тимоха продолжал придумывать способ спасти свою жопу. Он вспомнил вдруг, где именно лежит батин наган, и теперь ждал возможности внезапно схватить его, перестрелять всех вокруг и рвануть в Мексику, удачно скрывшись от мусоров и погони. Таков был его план. С Кирюшей дело обстояло проще. Он тупо захотел навалять макаронной тёлочке, не слушая её болтовни. Всё равно будет говорить то же самое, что и тот хмырь на его хате.
– Я давно наблюдала за тобой и знаю, что мой брат с тобой уже встречался, – напрямую обратилась к Кирюше принцесса, приложив руки к плоской груди. – Я здесь не для того, чтобы угрожать.
Это стало неожиданностью для парней. Оба были в растерянности: они хотели напасть на макаронную сучку, но после её слов вдруг задумались. Если они её убьют, будет только хуже? А если дослушать до конца?
– Продолжай, – махнул рукой Кирюша после затянувшегося молчания. Принцесса покорно кивнула и вновь заговорила:
– Мой брат зашёл слишком далеко в своей жажде мести. Разбираться своими руками – это одно, но он пошёл дальше и подчинил разум людей. Это непростительно. Мы должны объединиться и остановить его.
– Но разве ты не на его стороне? Мы все тут жрали макароны, между прочим. Почему ты вдруг решила помочь нам? – подал голос трясущийся от страха Тимоха. – Выглядит слишком уж подозрительно.
– Да, точняк, – поддакнул Кирюша со знающим видом. – Попахивает подставой. Не пизди и выкладывай всё как есть.
– Хорошо. Мой брат с самого появления нашей расы был озлоблен на людей, в особенности на тебя. Хотя остальные и понимали, что это судьба – быть съеденными, ведь создавались мы именно для этого. К тому же, своим появлением мы были обязаны только тебе. Но брат отказывался это признавать и стал собирать последователей, чтобы устроить мятеж, пойти против воли короля и отомстить. Его терпение лопнуло, когда король пал, и виновником был ты. Тогда-то он и отправился мстить. Оставшиеся под покровительством чудом спасшейся королевы всеми силами пытаются образумить свихнувшегося принца и вернуть его домой. С этой целью меня послали сюда. Единственный способ остановить его – победить. Слова он слушать не станет, потому что ненавидит людей и считает нашу расу высшей, а тебя – недостойным даже слизывать грязь с дороги под его ногами.