Начнём игру?
***
— Ты жалок! — кричал в предсмертной агонии несчастный паренёк на вид лет семнадцати, не больше. — Ты жалок и ничтожен! — не унимался он, чем невероятно бесил Мудзана.
— Тебе не жаль тратить остатки жизни на бесполезный и бессмысленный крик? Честное слово, не понимаю вас, людей. Все боритесь за что-то, все кричите, защищаете. Что же это? — поинтересовался темноволосый демон, поедая руку того, с кем, собственно говоря, и беседовал. Стоя над умирающим солдатом из рядов тех, кто спасает жизни других ценой собственных, Мудзан испытывал отвращение — чувство, присущее ему во всех его порочных проявлениях.
— Л... — кареглазый парень захлебывался кровью, оттого произнести слово, согревавшее в последние минуты жизни, было ещё сложнее, чем он себе думал. — Любовь, мать вашу, — с выдохом и новым кровавым харканьем вымолвил смертник.
— Любовь? — рассмеявшись во весь голос и наступив несчастному на ребра, переспросил прародитель демонов. — Это та, о которой говорили ещё тысячу лет тому назад? Эй, — ударив делающего последние вдохи и выдохи парня, с азартом обратился к нему монстр, — давай мы с тобой поспорим. Тебе-то больше терять точно нечего, верно? — спросил он и, не дожидаясь ответа от жертвы, продолжил свое предложение: его вовсе не волновало, согласен умирающий парень или нет. Азарт в нём уже воспылал, а значит, и угаснет он лишь тогда, когда тысячелетний получит ответ на отныне интересующий его вопрос. — Я вот не думаю, что вами движет любовь. Вами движет желание жить точно так же, как и нами. Вот только я и те, кого создал, превосходим вас — вот вы и верите в некий миф под названием «любовь». Вам же нужно чем-то питать свои «благородные порывы», — с пренебрежением в голосе говорил он, некогда бывший человеком. Это было так давно, что Мудзан уже не помнил, как дышать. Не помнил, что такое тепло. Ему казалось, что он и вовсе не встречал рассвета. Вкус крови и плоти на губах заменили ему свежий воздух, а крики жертв стали для него песнями весенних соловьёв. — Вот вы и верите в свою «любовь», которой нет. Помнится, когда я был ничтожен, как и вы, то даже тогда не испытывал ничего подобного. Потом я прожил ещё тысячу лет, и опять-таки — ничего. Давай же поспорим с тобой: я попробую влюбиться. Даже постараюсь ради этого; ты об этом не узнаешь, но обещаю, что правда постараюсь. И если у меня получится, то твоя семья не пострадает, иначе — ты скоро с ними встретишься. И уже на том свете будешь осознавать, что то, ради чего ты жизнь отдаешь, является иллюзией. Как тебе? Скажи же, выгодно? — хохоча спрашивал Мудзан, продолжая тыкать ногой тело, однако ответа так и не последовало.
Несчастный услышал предложение кровожадного демона и с ужасом, застывшим на лице, умер от болевого шока, множества переломанных костей и внутренних кровотечений.
— Умер? Значит не такой уже и вкусный и кричать не будет, стоит откусить плоть. Неинтересно, — откинув руку в сторону, констатировал факт Мудзан.
Настроение у проклятия человечества было приподнятое: его однообразная жизнь должна была так или иначе разнообразиться благодаря спору, который он заключил с мертвецом.
После случившегося красноглазый то и дело думал кого бы выбрать жертвой для его любви. Он гулял улицами городов, рылся в сознании других демонов, но никто не привлекал его. Все девушки вокруг были как и раньше какими-то слишком однообразными. Одни и те же запахи: благородство, доброта, иногда похоть. Таких представительниц прекрасного пола демон пробовал уже много-много раз. Его безумие требовало ту, чья бы плоть отличалась от других.
«Раз уж я взялся за это, то моя избранница должна привлечь меня для начала. Ну, хоть чем-то», — думал он, гуляя ночными улицами Токио, когда мимо него прошла та самая, пахнувшая убийством. Благодаря ночному ветерку её красные волосы на миг коснулись его мертвой кожи, но и без этого Мудзан услышал стоны убитых ею демонов. Однако кроме них было что-то ещё. Он не сильно любил рыться в сознании демонов не слишком-то важных для него, а уж тем более в позорные моменты сражений с охотниками ненавидел вдвойне. Играть с воспоминаниями других демонов было несколько утомительно, как бы странно это ни звучало. Потому он и не заметил её в памяти тех, с кем она сражалась, убивая. Если бы он просматривал последние моменты жизни своих же кукол, давно бы встретился с взглядом зелёных глаз.
Мудзан знал многих убийц демонов. От некоторых из них пахло смертями демонов в миллиарды раз сильнее, чем от этой девушки, но она все равно смогла привлечь его драгоценное внимание. Чем же? Может, тем, о чем говорило её сердце, пока она проходила мимо его? Среди всех сердец вокруг он предпочел расслышать именно ее. Его биение было спокойным и монотонным, как и у прародителя при жизни. Сердца других людей трепещут в чувствах, а это было хладным. Казалось, оно билось для себя самого, а не для кого бы то ни было ещё. И это привлекало. Привлекала тайна в её сердце, отдававшая нотками человеческих смертей. И пусть девушка не была одета в форму охотников, на поясе её платья виднелся клинок ничирин, подтверждающий догадки прародителя о том, что его выбор пал на охотницу на демонов.