— После этого ни один Бог не простит меня, — тихо молвила Юри, повернувшись лицом к Мудзану. Эйфория медленно покидала её, а слабость, вызванная потерей крови и болезненностью ран, возвращались.
— Убийцу и так бы никто не простил, — рассмеявшись, ответил ей демон. — Ты такой же демон, как и я. Убивала людей без сожалений. Отбирала те драгоценнейшие жизни, за которые вы, люди, так боретесь, игнорируя жизни всех остальных, — злорадствовал Мудзан.
— Я защищала себя. Все, кого я убила, заслуживали этого, — оправдывала себя охотница.
— И даже те, кого ты убила с моей подачи? В чем же их вина? Единственное, что хорошего ты для них сделала, так это то, что никого не оставила живым. Лучше умереть всем вместе, чем потом стать такой, как ты, — наслаждаясь моментом, продолжал Кибуцуджи, занимаясь своим излюбленным делом — наблюдением за реакцией Юри.
Благо, девушка не помнила лиц убитых ею людей, иначе бы к физической боли, добавились бы ещё и угрызения проклятой совести, иногда посещавшие её подсознание.
— И даже если так, уже ничего изменить не могу. Могла бы плакать и биться в истерике, но ведь это не первое моё убийство. Я не знаю, что это были за люди. Может, они заслужили, а может — и нет. Могу только попробовать искупить вину перед ними, если они этого заслуживают, и молиться об упокоении их несчастных душ, — спокойно отвечала красноволосая, чем снова и снова удивляла повелителя демонов.
— Искупишь вину, лишь убив меня, — проводя рукой по красным волосам, говорил очевидные вещи Мудзан.
— Нет. Ты не прав, проклятый демон. Искуплю вину, если заставлю тебя поплатиться за содеянное. Несправедливо будет, если я одна буду платить за грехи, что совершили мы с тобой вдвоём. Это ведь ты виноват, так что расплату стоит разделить на двоих, — заглядывая в глаза убийце, уверенно твердила девушка, чем вызвала смех тысячелетнего.
— Помидорка, ты ненормальная, — заливаясь смехом, отвечал Мудзан. — Расплата? Да ты шутишь, точно тебе говорю. Я буду убивать, чтобы жить, и ты это знаешь. А знаешь, что делаю с девушками, с которыми спал? Убиваю и съедаю. Такой у меня принцип: изнасиловать и убить, ни одна пока не выжила. Можешь взять меч и попробовать себя защитить, если хочешь, но исход очевиден, — голосом, полным безумия, повествовал парень.
«Как только посмела предъявить мне счёт за какие-то ничтожные жизни? Ей, видимо, жить надоело», — думал Мудзан, запоминая момент, когда ему впервые осмелились предъявить претензии за совершенное им зло, не махая при этом мечом перед лицом и не крича в безумии: «Ненавижу!».
Вот только Юри не слушала его пламенную речь. Девушка встала с места ещё до того, как он закончил, и направилась к своей сумке с сожалением посматривая на изодранное в клочья платье. «Теперь придется носить форму», — думала, она игнорируя слова Кибуцуджи. Его речь не была так уж важна, ведь она уже решила, что заставит его раскаяться, чего бы ей это не стоило. Юри была готова разделить с ним вину за унесённые жизни пополам. «Убить можно всегда, а вот изменить будет сложнее, но когда я выбирала легкий путь? Если у меня нет сил его убить, значит, обязана изменить его, а затем уже убить», — утешала она себя, игнорируя бушующую в сердце симпатию к жестокому ублюдку, которых мало поискать.
— Продолжай говорить, — насмехаясь, обратилась она к Мудзану, — а я пойду поищу воду. Надо бы смыть с себя всю кровь, — покраснев, соответствуя прозвищу придуманному демоном, говорила она, нагишом покидая комнату, переступив остатки несчастного владельца дома.
«Меня сейчас проигнорировали, да? — нервный тик в районе левой брови Мудзана демонстрировал его негодование от поведения девушки. — Она проигнорировала меня, даже зная, кто я такой? Точно больная. Может, совратить её ещё один раз, последний раз, а затем убить, ведь теперь я знаю, о чём говорил тот охотник», — думал парень, собираясь последовать за человеком, вкусившим хотя бы каплю его боли.
Игра, затеянная Мудзаном, набирала новых оборотов слишком стремительно. Теперь зная, что такое любовь, демон должен был убить ненужную, как казалось его разуму, жертву, но семь сердец готовы были вступить в схватку с разумом, пытаясь выбороть ещё хотя бы один день рядом с ней. Вместе с тем Юри понимала, что должна убить демона. Она осмелилась позволить себе ещё сильнее одурманить демона, а затем, искупив вину за жизни, ушедшие по её вине и по вине Мудзана, лишить жизни того, кто, по её мнению, всё же имел право ходить по этой земле. «Ты совершил слишком многое за последнюю тысячу лет, Мудзан. Если не смогу найти ответ, как тебе искупить вину, придется убить тебя, и я больше не увижу твоих красных глаз, но мои волосы будут напоминать мне о них», — думала девушка, обнаружив небольшое озеро неподалёку от дома травника.