«Умру? Вот так рано?» — из последних сил задавалась вопросами Юри, но даже это не было самым страшным. Для неё куда страшнее было проиграть, так и не сразившись. Ведь в груди так и пылал огонь борьбы за столь любимую ею жизнь. Однако вкус его губ не только отдавал человеческой плотью — он напомнил Юри о том, от чего некогда страдала сама — страх за жизнь. Бурлящее желание жить. Неужели оно и движет демонами, стирая в их сознании все грани разумного?
— Мы с тобой обязательно встретим рассвет, но только мой рассвет, — произнёс Мудзан, отстранившись от девушки. Его дьявольская улыбка была последним воспоминанием правильной вселенной. Маленькая рука ослабила хватку на рукояти меча, так и не обнажив его, а сама Юри и вовсе упала в объятья Мудзана.
— Спи, — поймав красноволосую, молвил Мудзан, — теперь ты будешь жить по моим правилам, — сказал он и, взяв девушку на руки, мгновенно исчез вместе с ней, избегая солнца, которое вот уже не одну сотню лет пыталось догнать его.
Когда луна стала солнцем...
***
Мудзан спрятался в одном доме за пределами Токио. Здание довольно долго пустовало, открытые поверхности мебели успели покрыться пылью, в уголке соткалась легкая витиеватая паутинка. Черноволосый убийца посмел вернуться в дом, хозяев которого он лишил жизни с особой жестокостью, не пощадив даже новорождённых близнецов, абсолютно беззащитных перед демоническим исчадьем. Атмосфера помещения была ужасающей, от нее неприятно вело, хотелось отвернуться, укрыться, залезть в темный угол и не вылезать оттуда. Казалось, тут до сих пор был слышен призрачный смех когда-то жившей человеческой семьи. Пятна темной густой крови впитались в стены и немного в деревянный паркет, как безликое напоминание о том, что случилось в этом заброшенном доме, оставили фонтанирующие росчерки на облезлых обоях, свисающих плесневелыми кусками с голого бетона, а гробовая, звенящая, мертвая тишина заменила собой душераздирающие, оглушающие перепонки ушей крики и громогласные вопли.
Черноволосый парень беспардонно бросил девушку на пол, не заботясь о том, что её живое тело не приспособлено к мгновенной регенерации.
— Понравится ли тебе жить в моём мире — мире кромешной тьмы? — спросил он, присаживаясь рядом с выбранной им человеческой жертвой. — Вкусно пахнешь ведь, — прикрывая нос пальцами, говорил демон, пока его глаза сияли неистово алым цветом нарастающего, пробуждающегося из глубин сущности голода. Одна рука так и пыталась оградить демона от манящего аромата девственной плоти, никем не тронутой, такой желанной, пока вторая пропускала между пальцев мягкие волосы цвета его глаз.
«Если откушу кусочек, она же не умрёт?» — думал Мудзан, поворачивая голову в сторону, дабы не поддаться соблазну и не съесть ту, которая вроде как должна помочь ему разгадать загадку любви. В закрытом помещении от неё пахло ещё вкуснее, нежели на улице, и деться демону было некуда, ведь за пределами комнаты во всю светило проклятое солнце, словно намеренно подталкивая его к очередному греху. Грудь равномерно вздымалась, будто маня к себе, нотки невинности, опороченной убийством, затуманивали разум. На языке то и дело был ощутим вкус воли, омытой багровой кровью тех, кто однажды уже попытался опорочить невинность, ставшую грешной, как и сам Мудзан.
— Если совсем немного, то не умрет, — тяжело дыша, Мудзан размышлял вслух, смотря на Юри. — Если бы не этот спор, я бы без сомнений съел тебя, — он продолжал говорить, однако в памяти отчего-то показались воспоминания о недавнем поцелуе. Желание попробовать на вкус нежную плоть смешалось с послевкусием поцелуя, отличающегося от миллиарда других. Парню вдруг стало тяжело ясно мыслить из-за агонии переполнивших его противоречий. Что-то неведомое настойчиво пыталось достучаться до его почерневших сердец.
— Не хватало мне еще мучиться из-за поганой охотницы! — воскликнул он и, упираясь руками в пол, навис над телом Юри. — Если я чего-то хочу, то всегда это получаю, — сказал демон и, приспустив когтем платье с плеча, зубами впился в её ключицу. Еле слышный звук разрывающейся плоти, а затем невообразимый вкус крови той, что осмелилась сказать, будто сам Мудзан обязан играть по её правилам. От боли девушка начала тяжело дышать во сне и пытаться руками отодвинуть от себя нависшего над ней парня, но проснуться так и не смогла, ведь теперь её днём стала ночь, а луна превратилась в солнце только лишь из-за одного поцелуя проклятого демона.