Странный народ эти спартанцы.
Единственный народ в Греции, признающий наследниками исключительно мальчиков и готовящий их к войне; единственный народ, позволивший женщинам выполнять физические упражнения и укреплять свою силу, чтобы рожать воинов во имя продолжения величия Спарты.
Парменион пошел дальше, пока не достиг прямой дороги к собственному дому. Здесь он остановился и полез по высокой стене, отыскивая пальцами трещины в камне. Распластавшись на черепичной крыше, он поддтянулся, чтобы посмотреть вниз на ворота своего маленького дома. Гермий говорил, что жестокая кампания против него окончена, но Парменион не верил в это. Держась глубоко в тени, он подполз к краю крыши и принялся в течение нескольких минут изучать аллеи, раскинувшиеся внизу, тщательно прислушиваясь и присматриваясь.
Убедившись, что все чисто, он засек движение с запада и увидел Гермия, бегущего вверх по вымощенной улице. Он уже готов был прокричать другу приветствие, как вдруг пять фигур выросли из тени и устремились к бегущему юноше. Парменион увидел палки и дубинки у них в руках. Гермий согнулся от удара, угодившего ему по черепу. Парменион встал и бросился с крыши, ногами вниз. Он приземлился на спину фигуры, закутанной в плащ, и услышал отвратительный хруст ломающейся кости; его жертва издала страшный вопль и упала на камни мостовой. Парменион упал вместе с ней, затем перекатом встал на ноги. Палка летела ему в голову, но он поднырнул по нее и впечатал кулак в скрытое капюшоном лицо. Капюшон откинулся назад, и Парменион узнал Гриллуса. Афинянин, с разбитыми в кровь губами, устремился в атаку. Парменион шагнул ближе и нанес два удара по корпусу, а затем — боковой слева ему в ухо. Гриллус тяжело шмякнулся на землю. Дубинка ударила Пармениона в спину, бросая его вперед, но он припал на колени и следующий удар блокировал ладонями. Схватив плащ противника, он потянул его на себя. Их головы столкнулись, но Парменион устроил так, что его лоб разбил нос противника. Нападавший высвободился и пополз прочь. Парменион подхватил упавшую биту и отчаянно закрутил ей, когда они к нему приблизились, ударив по руке ближайшего из нападавших. Парень, на которого он спрыгнул, лежал теперь недвижно на земле, а Гриллус убежал. Только трое стояли теперь перед ним, но один из них держал руку за спиной, другая же, ничем не занятая, свободно висела вдоль тела.
Парменион свалил еще двоих, ткнув дубинкой в пояс первому и затем набросившись на второго. Он упал на землю, оставив противника под собой, и покатился. Другой юноша приблизился с ножом в руке, лезвие зловеще сверкало при луне.
— Теперь ты умрешь, помесь! — послышался голос Леарха. Двое оставшихся побежали наутек, когда Парменион резко встал, держа дубинку двумя руками. Леарх прыгнул вперед, но Парменион ушел в сторону, врезав нападавшему дубинкой по пояснице. Кинжал выпал из его пальцев. Парменион поднял оружие и надвинулся на врага.
Леарх отступал, Парменион шел на него, пока тот не достиг стены.
Парменион бросил взгляд на застывшую фигуру Гермия, увидел кровь, текшую из раны на темени.
— Ты зашел слишком далеко, — сказал он Леарху, почти шепотом, сверкая глазами. — Слишком далеко, — повторил он, подняв руку и откинув ему капюшон.
Нож вонзился в живот Леарху, разрезая снизу вверх, по направлению к легким. Парменион придвинулся вплотную, его лицо было в дюйме от пораженного, с округлившимися глазами, лица Леарха.
— Вот как выглядит смерть, ты, спартанский шлюхин сын.
— О, боги… — простонал Леарх, западая на стену. Парменион ухватил его за волосы и снова поднял на ноги.
— Мольбы тебе уже не помогут.
Дыхание ушло из горла Леарха, и глаза его закрылись. Парменион дал телу упасть, гнев его постепенно уходил. Он уставился вниз, на труп, потом вытащил кровавый кинжал. Услышав стон Гермия, он подбежал к нему. — Ты в порядке? — спросил он.
— Голова… болит…
— Дай я тебе помогу.
— Твоя рука ранена, — сказал Гермий, трогая кровь.
— Это не моя, — проворчал Парменион, указывая на мертвого Леарха.
— Ты убил его? Я не верю в это. О, Парменион!