Он собирался вернуться в постель, но на обратном пути увидел отражение собственного голого тела в отполированном латунном зеркале. Волосы его уже были полностью белыми, поредевшими, лицо осунулось и заострилось, орлиный нос выступал на нем как никогда раньше. Только светлые синие глаза оставались всё такими же. Он вздохнул и облачился в простой серебристо-серый хитон, затем подпоясался кинжалом и вышел в длинную аллею сада за домом.
На листьях лежала роса, и утро было прохладным, он шел по извилистым дорожкам, остановился у ленты ручья, который журчал над искусственным дном из окрашенных кристаллов.
Семьдесят лет - и пятьдесят из них прожиты им в качестве военачальника.
Он поежился и пошел дальше.
Парменион. Гибель Народов. Столь многих, что он уже не мог отыскать их имена в закоулках памяти. Проще всего было вспомнить ранние дни: падение Спартанского могущества, поражение Иллирии, Пеонии и Фракии. Разграбление Халкидики, переворот в Фивах...
Но в последние несколько лет он повидал крушение династий в слишком многих странах, чтобы вспомнить: Фригия, Каппадокия, Писидия, Киликия, Сирия, Месопотамия, Персия, Парфия...
Ручей впадал в небольшой пруд, по берегам которого стояли статуи. Прекрасно выполненный и ярко окрашенный леопард стоял на краю бассейна, склонив голову к воде, словно собирался утолить жажду. На небольшом расстоянии от него стояла полосатая лошадь, а еще немного дальше - олень. Все словно замерли, неподвижные, застывшие во времени.
Солнце пробилось на востоке, своим теплом согревая тело Спартанца, но отнюдь не его чувства. Он пошел дальше, к восточной стене. Здесь были тенистые беседки, с резными деревянными скамейками.
На самой дальней из них Парменион расположился, спиной к пруду и лицом к дому, крышу из красной черепицы которого поддерживали мраморные колонны.
Где-то в десяти шагах левее сидел каменный лев. В отличие от других животных в саду, он не был раскрашен; его большая альбиносовая голова была склонена на бок, словно прислушиваясь к чему-то, а мускулы на боках были выполнены скульптором с особой тщательностью. Парменион нашел, что эта статуя - одна из лучших, виденных им, и удивился, что никогда не замечал ее раньше.
Пока Спартанец смотрел, лев внезапно пошевелился. Неспешно и с необычайной грацией он встал и вытянул свои мраморные мускулы. Парменион моргнул и всмотрелся в статую. Лев был снова неподвижен, приняв прежнее положение с наклоненной головой.
- Я вернулся, - произнес мягкий голос. Парменион повернул голову и не удивился, когда увидел Аристотеля, сидящего прямо за ним на деревянной скамейке. Он не изменился. На самом деле, он выглядел даже чуточку моложе, и его седые волосы теперь чередовались с золотисто-рыжими прядями.
- Зачем ты создал этого льва?
Маг пожал плечами. - Люблю устраивать драматические появления. - Но на его лице не было улыбки, а голос звучал подавленно.
- Почему ты пришел?
- Время настало.
Парменион кивнул, хоть и не понял смысла этих слов. - Александр проигрывает свою битву с Темным Богом, - поделился он, - а я не в силах ему помочь. Он больше не слушает меня, а дворцовые новости говорят о безумии и убийствах. Ты можешь ему помочь?
Аристотель ответил не сразу, но протянул руку и положил ладонь на руку Пармениона. - Нет, мой друг. Сила Темного Бога куда более велика, чем моя.
- Александр - мой сын. Моя плоть, моя кровь, моя боль. Его зло - на моих руках. Я должен был убить его еще много лет назад.
- Нет, - сказал Аристотель. - Эта драма еще не доиграна. Я взял на себя наглость забрать из твоих покоев вот это. - И маг вытащил маленький мешочек из мягкой кожи.
- Это сейчас не поможет, - сказал Парменион.
- Всё равно возьми.
Спартанец повесил мешочек себе на пояс. - Ты сказал, что время пришло. Что намечается?
Аристотель откинулся назад, обратив взор в сторону дома.
- У главного входа спешиваются трое всадников. Скоро ты увидишь, как они пойдут по этой тропинке. Их направил Кадмилос - Темный Бог. Понимаешь?
Парменион сделал глубокий вдох, сузил глаза. - Пришло мне время умирать, - сказал он.
Открылась боковая дверь дома, и три незнакомца пошли по тропе вдоль сверкающего ручья. Парменион встал и обернулся к Аристотелю.
Но маг исчез.
Парменион неспешно двинулся навстречу тем троим. Он не знал их по именам, но как-то уже видел их с Александром. Двое из них были парфянами, одеты в засаленные кожаные безрукавки и высокие сапоги для езды верхом, их темные вьющиеся волосы были коротко острижены. Третьим был высокородный перс, поступивший на службу к новому Царю. Спартанец усмехнулся, увидев, что тот несет в руке запечатанный свиток.