– Египетский, восточный диалект, – ответил Иво на том же языке.
– А с этим?
– Фригийский, так говорят лидийские племена.
– Никто в Тире не знает этот язык, а я выучил его по своим пергаментам, – с трудом подбирая слова, сказал Горолот.
– Не удивительно, этот язык – основа будущего этрусского. В вашей фразе есть одна неточность, если позволите, я произнесу ее правильно.
Он повторил фразу, исправив ошибку. Горолот не сводил с него удивленных глаз.
– Вы правы, сейчас я вспомнил. Вы говорите на нем гораздо лучше, чем я. – Он снова перешел на финикийский. – У вас действительно способности к языкам, но вы слишком молоды для того, чтобы овладеть им здесь. Значит, вы...
– Я не верю в это, – сказала Айя неуверенным голосом.
– Значит, вы из Угарита, причем из крестьянской семьи, – резко ответил ей Иво.
Айя выглядела испуганной.
Иво повернулся к Горолоту. Черты лица астролога начали меняться – седая борода поредела, уступила место гладко выбритому подбородку. Лицо пополнело. Грубо оштукатуренная стена превратилась в металлическую панель.
Перед ним сидел Гротон, лицо его выражало отчаянную надежду. В стороне стояла Афра и тихо плакала.
– Я вернулся, – сказал Иво.
– Это все штучки Шена, – пояснил он. Афра и так, очевидно, знала его секрет, посему скрывать правду смысла уже не было. – Прошло много времени, прежде чем я это понял, вероятно, потому, что он всячески пытался скрыть от меня свидетельства, которые натолкнули бы меня на его след, и сам я поначалу не хотел верить в иллюзорность происходящего. Но даже гений не сможет убедить простого человека, что белое – это пурпурное. По крайней мере, это удается не всегда, особенно если пурпур смердит.
Но он же не рассказал еще о красителе!
– Способности к языкам – вот был ключ к решению загадки. У Шена они были, и ему пришлось снабдить ими меня, чтобы я смог должным образом вписаться в события, иначе я бы выскочил из этого мира назад, как пробка. Когда я понял это, я уже был на пути к победе, поскольку знал, кто стоит за всем этим.
– Но почему? – допытывался Гротон.
– Почему он сделал это? Очень просто. Потому что он хочет выйти, и не может, если только я не отрекусь от себя. Он пытался загнать меня в такую ситуацию, в которой он будет единственным избавителем и надеялся, что я капитулирую. Может, он забыл, насколько я упрям.
– Но разрушитель...
– Либо он не знает о нем, либо боится.
– Почему он не дал вам один язык – финикийский?
– Так не получается. Он не может дать мне часть своего таланта. Насколько я понимаю, речевых центров в мозге не так уж и много.
– Выходит, английский занимает один центр, а все остальные языки мира – другой? – сказала Афра. – Это нелогично.
– Шен нелогичен по нашим меркам. Может, у него все устроено по-другому. Во всяком случае, или получаешь все, или ничего.
– У вас это осталось? – спросила Афра, вытирая слезы с лица.
Сейчас она настолько походила на Айю, что Иво даже опешил. Очевидно, одна девушка послужила прообразом для другой, точно так же, как астрологу реальному соответствовал астролог вымышленный.
– Нет.
– Он забрал способность назад, когда вы вышли оттуда? – спросил Гротон.
– Нет. Я оставил ее там. Она мне не нужна.
Все удивленно уставились на него.
– Это не так просто объяснить. Между нами есть некое соглашение, но оно нигде не записано и весьма расплывчато. Он может дать мне что-то, вроде интуитивной логической способности, а я могу принять или не принять этот дар. Но я не могу взять у него то, что он не желает мне дать, и он не может всучить мне насильно то, что мне не нужно. Этот эпизод – особый случай, я сильно устал и потерял контроль над собой. В результате принял от Шена больше, чем следовало. Обратно прокладывать дорогу мне пришлось уже играя по его правилам, то есть, почти без правил. И я не взял его дар с собой, оставил там.
– Не понимаю! – воскликнула Афра. – Способности к языкам! Знать все языки, на которых когда-либо говорило человечество!
– Как только я принимаю от Шена какой-то его талант, я оказываюсь ближе к нему.
– Но если бы вы могли взять все и остаться самим собой...
Аргументы в духе Айи.
– Я не могу. Сейчас, такой как я есть, я, ну, скажем, на десять процентов Шен. Языки – это уже пятнадцать процентов, затем, мне может показаться мало, и я захочу, например, артистических способностей и образного мышления. Затем мне не будет хватать физической ловкости – ведь приятно стать чемпионом во всех видах спорта, уметь жонглировать или безошибочно бросать игральные кости. Так, постепенно, Шен и получит решающее преимущество. Это, может, выглядит не так грубо, как в случае с разрушителем, но для меня результат будет тот же.
Тут ему в голову пришло, что он именно потому избежал разрушителя, что всю жизнь боролся, сохраняя свою личность от порабощения.
– Так вот каким образом вы можете превратиться в Шена?
– Один из способов. Но есть и другие.
Он решил сменить тему разговора.
– То, что я когда-то действительно знал все языки, никак не отразится на моей дальнейшей жизни. Все, что там говорили, для меня было как синхронный перевод на американский вариант английского. Вполне достаточно для правдоподобного сна.
– Сна? – переспросила Афра.
– Приключения в Финикии, о которых я упомянул. Мне казалось, что прошло несколько дней, но...
– Может, нам лучше прослушать одну из пленок? – предложил Гротон.
– Пленок? – на этот раз недоумевал Иво.
Афра уже возилась с аппаратурой.
– Слушайте, – она нажала кнопку воспроизведения.
Из динамика полилась какая-то тарабарщина.
– Это было вчера, – сказала Афра. – Точнее, около двадцати семи часов назад. Ваш голос.
– Я говорил?
– На древнефиникийском, причем бегло. Мне удалось разобрать кое-где слова, мы нашли нужную программу, пропустили запись через компьютер, и он выдал перевод. Хотите посмотреть?
– Да, хотелось бы.
Она подала ему распечатку:
«Вы доверяете себя незнакомцу? Преступнику, который вполне может быть насильником или даже убийцей? Нет. Иварч из Америки. Меня подобрал корабль и доставил для допроса к Маттану. Я не понимаю, почему он послал меня в жертву. Как могло...»